Великолепная страсть

– Ну, может быть, не в таких словах и не слишком многословно, но что он имел в виду, не оставляет ни малейшего сомнения. Как и то, что французский посол и британский вице-консул – убежденные легитимисты, если судить по тому, как они беззастенчиво хозяйничают в Китае все эти годы.

Его руки скользнули в вырез ее ночной рубашки, потом спустились вниз, к животу, и остановились на бедрах.

– Майра, ты можешь себе позволить быть идеалисткой, а я нет. Я солдат, как и твой отец, и первый мой долг – служить своей стране. Я не имею права решать, кто прав, кто виноват. Я подчиняюсь приказам и не позволяю себе осуждать вышестоящих. Ты ведь всю жизнь прожила среди солдат и должна понять и не осуждать мою позицию.

– Да, знаю. – Она тяжело опустилась на пуфик. – Мой отец тысячу раз повторял это моей матери.

– Ты приняла меня в качестве мужа до конца нашей жизни.

Теперь его рука пропутешествовала между ее бедрами и прогулялась по гнездышку пушистых шелковистых волос на лонном бугорке.

Майра вздрогнула и затрепетала от наслаждения и… капитулировала полностью. Она резко повернулась и протянула к нему руки.

– О, Брэд, я люблю тебя. Я знаю, что я глупая мечтательница. Это несовершенный мир, и все мы несовершенны.

– Один мудрец сказал: «Мы любим людей не за их добродетели, а за их недостатки».

Он заставил ее подняться на ноги, притянул к себе. И так, обвивая друг друга руками за талию, они двинулись к постели, и Майра сняла ночную рубашку.

Он смотрел на нее с восторгом и вожделением.

– Твое тело настолько близко к совершенству, насколько это возможно.

Ласки Майры и Брэда никогда не были слишком долгими – их плоть требовала быстрого и полного удовлетворения.

Среди ночи Майра внезапно проснулась: ее будто подбросило в постели с силой, источник которой она не могла определить. Проблеск света во мраке ее еще сонного разума был столь же мгновенным, как светлячок, промелькнувший в ночи. Имело ли это беспокойство отношение к ее размолвке с Брэдом, происшедшей раньше? Нет, это было чем-то побочным, не главной причиной ее беспокойства. Подрывало ли то, что она сказала Брэду, ее уважение к нему?

Важнее всего было осознание того, пришедшее к ней после ссоры с Брэдом, что в нем оказались черты, неизвестные ей. Вы можете любить человека и жить с ним всю жизнь, и все же некоторые его черты, некоторые грани его характера и склад ума могут приоткрыться внезапно и мгновенно, как при вспышке молнии. Это открытие оставило Майру в состоянии тревоги и неуверенности. Ей показалось, что она отрезана от внутреннего мира Брэда. Затем, покоряясь той же логике, она подумала о себе, о том, что, хоть и не без сомнений и колебаний, она все же утаила кое-что от Брэда. Например, свой страстный роман с Бобом Томасом. И призналась себе, что Брэд никогда не узнает об этом лелеемом ею воспоминании, что она никогда не откроет ему эту частицу своей души.

Ожившее воспоминание об этом счастливом дне, проведенном с Бобом на кукурузном поле, вызвало в ней такой прилив чувств, что горло ее сжало, будто там образовался ком. Она долго лежала, глядя в потолок, печальная и опустошенная, пока наконец милосердный сон не снизошел на нее.

Глава 9

За день до того, как Майра и Брэд собрались сесть на поезд, чтобы вернуться в Техас, специальный армейский курьер доставил капитану Брэду Тэйлору приглашение явиться к министру обороны Стэнтону.

«Уважаемый капитан Тэйлор!

Я устраиваю неофициальный завтрак у себя на квартире, отведенной мне государством в соответствии с моим рангом. Мне было бы приятно, если бы вы сочли возможным присоединиться к нам сегодня в полдень.

С уважением Эдвин Макмастерс Стэнтон,

министр обороны Соединенных Штатов».

– Бог мой! – воскликнул Брэд. – Уже почти одиннадцать! Мне надо поспешить.

– Значит, ты собираешься принять приглашение? – спросила Майра.

– Конечно, собираюсь. Это не обычное приглашение на завтрак. Это больше похоже на распоряжение.

– Знаю. И это-то мне как раз не нравится. Зачем ты ему понадобился?

Брэд схватил ее на руки и закружился с ней по комнате.

– Что бы это ни было, ручаюсь, что это скажется на нашей жизни благоприятно.

– Интересно знать…

Без всякой основательной причины Майру охватило тягостное чувство.

За десять минут до назначенного времени Брэд явился в апартаменты министра обороны. Адъютант министра Стэнтона проводил Брэда по длинному коридору, и он оказался в личной столовой министра, где Стэнтон восседал во главе овального банкетного стола, рассчитанного на шестнадцать персон. Он был один и читал газету, отхлебывая мелкими глотками вино из хрустального бокала и не расставаясь в то же время со своей неизменной сигарой.

Когда Брэд вошел, Стэнтон поднялся с места и протянул ему руку:

– Мне приятно, что вы столь обязательны. Пожалуйста, присаживайтесь.

Стэнтон обратился к адъютанту:

– Позаботьтесь прислать воды, Хоукинз. Что будете пить, капитан?

– Бурбон с водой, если можно. У нас в Техасе этот напиток встретишь нечасто.

– Полагаю, вы правы. Но, может быть, это положение можно поправить.

Брэд занял место за столом слева от министра и оглядел пустой стол.