Великолепная западня

Поэтому я лежал и ждал, когда голова перестанет гудеть, пытаясь обдумать случившееся и вспомнить, как я выкручивался из подобных положений; но, ей-богу, мне в голову не приходило ни одной мыслишки. Я вспомнил, как меня однажды хлопнули мешком с песком и как я улизнул от Микки Фипиа, но сейчас все было по-другому, и в этих обстоятельствах я не знал, что придумать.

Я поудобнее улегся у стены, громко вздохнул и открыл глаза. Карлетта схватила пистолет и направила на меня. Я улыбнулся ей.

– Послушай, Карлетта, – сказал я. – Возможно, ты думаешь, что это очень умно и мило, но поверь мне, ты, коричневая змея, что со временем я сделаю с тобой то, что делали с первыми христианскими мучениками. Если ты думаешь, что тебе удастся смыться, то глубоко ошибаешься.

Она встала, поправила чулки и вытащила изо рта сигарету. Потом подошла ко мне, остановилась и посмотрела так, будто я был каким-то насекомым у ее ноги.

Когда она заговорила, ее голос не звучал так мило, как на «Флориде». Нет, господа. Он звучал грубо и отвратительно.

– Моя мама знала, что у нее достаточно здравого смысла, чтобы иметь ребенка с мозгами, ты, ползучий коп. – Она помолчала и продолжала: – Мама всегда хотела, чтобы я сводила с ума мужчин, но мне понравилось расправляться с ними. Если бы твоя подружка увидела сейчас, как ты пытаешься вспомнить, где вчера выплюнул свою жвачку, она бы возненавидела тебя.

– Послушай, сука, – сказал я. – Ты просто обычная дешевка с пистолетом вместо мозгов. Меня тошнит от тебя. Ты из тех дур, которые считают, что никогда не ошибаются, и ждут, что их будут хвалить. Ты бы сидела в сторонке и помалкивала, Карлетта.

– Заткнись, умник. Ты никогда мне не нравился, федеральный ублюдок. Если бы не дело, я бы и близко к тебе не подошла. Понял?

– Понял, – кивнул я. – Я теперь вспомнил тебя, сука. Это тебя искали в 36-м году за убийство и похищение по делу Панцетти и Мак-Гонигла. Удивительно, что я мог забыть такую шлюху, как ты.

– Заткнись, – холодно сказала она. – Но… ты прав. Болтай, пока можешь. А то с тобой здесь кое-что случится.

Она сделала шаг назад и вдруг ударила меня ногой в лицо. Моя голова с грохотом ударилась о стену, а нос стал таким, будто принадлежал не мне, а какому-нибудь прохожему. Парочка зубов почему-то проявила желание расстаться со своими соседями, а щека была разодрана до крови.

– Ну, как тебе это нравится? – спросила Карлетта.

Она стояла надо мной и улыбалась. Даже трудно было поверить, что такая милая дамочка была способна на грубости.

– Мне это вообще не нравится, – сказал я. – Но не беспокойся обо мне, Карлетта. Придет еще и для тебя милое время, потому что я займусь тобой в один из прекрасных дней.

– Может, да, а может, нет, – сказала она. – Все, что ты сможешь сделать, мне подойдет. – Она засмеялась. – Ты слышишь, как я смеюсь, мистер Лемми Кошен, упавший в воду по моей прихоти. Я провела тебя. Если бы ты только слышал, как я смеялась со своим другом над тобой. Еще бы немного, и ты отправился бы на завтрак к акулам.

– Очень мило с твоей стороны, – сказал я. – Значит, этот Мандерс, радист с «Флориды», твой друг? Это он работал с тобой по делу Панцетти? Но так или иначе, детка, этот друг уже пошел рыбам на корм.

– Что ты хочешь этим сказать? – Она забеспокоилась.

– Да ничего, – ответил я. – Дело в том, что твоего вшивого Мандерса я как котенка утопил в Саутгемптоне и на всякий случай положил ему в карманы пару кирпичей. Как тебе это нравится, сестричка?

Она покраснела, как помидор.

– Если бы я думала, что ты говоришь правду, я бы перегрызла тебе глотку, грязный коп… Но я тебе не верю… Ты врешь…

– Эх ты, шпионка паршивая, да твой Мандерс дохлый, как прошлогодний снег, и его давно уже едят местные рыбы. Ты практически стала вдовой, потому что лишилась любовника. Надеюсь, что следующим твоим любовником будет гремучий змей, да и то мне очень жаль его. Так что ты теперь свободна, Карлетта, беги и пользуйся этим шансом. Можешь улыбаться, но не забудь, что по этому делу со мной работают и другие ребята. Что ты знаешь об английских копах? Отсюда тебе не улизнуть, детка. Они схватят тебя раньше, чем ты думаешь.

– Ерунда, – сказала она. – Прежде всего, Херрик не знает, что ты прибыл. Ты просто исчезнешь, и никто не узнает, куда делся мудрый Лемми Кошен.

– Может, да, а может, нет, – огрызнулся я. – Просто когда я шел сюда, я не думал, что ты дешевая потаскуха, Карлетта Франчини. Мне не повезло. Я не знал, что в твоей спальне прячется парень.

Она засмеялась.

– Ты прав, вшивый коп. Он был здесь, когда я открыла тебе дверь, и он слышал твой треп, и я рада.

– Я полагаю, он ушел пить с другой сукой.

– Не беспокойся, коп, он вернется, а когда вернется, мы отлично потрудимся над тобой. Ты покинешь этот дом в корзине, в какой возят белье в прачечную, и никто больше не увидит и не услышит тебя.

Я ничего не сказал, потому что эти люди могут сделать что угодно. Я прислонился головой к стене и закрыл глаза, как будто мне вдруг стало плохо. Потом я издал стон и упал на пол с натуральным стуком.