Великолепное Ориноко

На берегу показался один из пиароанцев, высокого роста, лет сорока, крепкого сложения, с длинными волосами, выжженными на лбу, с веревочными браслетами на ногах, под коленями и у щиколоток. Этот туземец разгуливал вдоль берега, окруженный десятком других индейцев, которые оказывали ему известные знаки почтения.

Это был кептэн — начальник деревни, построивший ее.

Мигуэль, сопровождаемый другими пассажирами, приблизился к кептэну, который говорил по-венесуэльски.

— Будьте гостями, — сказал тот, протягивая путешественникам руку.

— Мы прибыли всего на несколько часов, — ответил Мигуэль, — и рассчитываем отправиться в дальнейший путь завтра с рассветом.

— На это время, — сказал пиароанец, — ты можешь отдохнуть в наших хижинах… Они к твоим услугам.

— Спасибо, кептэн, — ответил Мигуэль, — мы посетим тебя. Но из-за одной ночи не стоит сходить с лодок.

— Как тебе будет угодно.

— Твоя деревня очень красива, — продолжал Мигуэль, поднимаясь на берег.

— Да… она только недавно построена и будет процветать, если ей окажет поддержку губернатор Сан-Фернандо. Я думаю, что иметь лишнюю деревню по течению Ориноко будет полезно президенту республики…

— Мы сообщим ему после нашего возвращения, — ответил Мигуэль, — что кептэн…

— Карибаль, — сказал индеец.

— …кептэн Карибаль, — продолжал Мигуэль, — может рассчитывать, что мы поддержим его интересы как перед губернатором Сан-Фернандо, так и в Каракасе, у президента.

Мигуэль и его товарищи последовали за индейцами в деревню, находившуюся на расстоянии ружейного выстрела от берега.

Жак Хелло и его друг Жан шли рядом впереди сержанта Мартьяля.

— Ваш путеводитель, книга нашего соотечественника, дорогой Жан, — сказал Жак Хелло, — дает, вероятно, о пиароанцах точные сведения, и вы должны знать о них больше нас…

— Там говорится, — ответил юноша, — что эти индейцы невоинственны. Большую часть времени они проводят в глубине отдаленных лесов бассейна Ориноко. Нужно думать, что они захотели попробовать новой жизни, на берегу реки…

— Судя по всему, дорогой Жан, их начальник уговорил их построить в этом месте деревню. Венесуэльское правительство хорошо сделает, поддержав это начинание. И если несколько миссионеров поселятся в Августино, эти пиароанцы станут более цивилизованными.

— Миссионеры!.. Да… эти люди могли бы, может быть, чего-нибудь достигнуть среди индейских племен… если бы они действовали иначе.

Жак Хелло заметил:

— Но, дорогой Жан, об этих вещах люди не думают, когда они молоды…

— О!.. Я стар… — ответил Жан, лицо которого слегка покраснело.

— Стары… в семнадцать лет?..

— Семнадцать лет без двух месяцев и девяти дней, — подтвердил сержант Мартьяль, который вмешался в разговор. — Я нахожу, что стариться тебе нечего, племянник…

— Извините, дядюшка, я себя не буду больше старить, — ответил Жан, который не мог удержаться от улыбки.

Хижина начальника была выстроена под великолепной купой деревьев. Крышей служили ей пальмовые ветви, поднимавшиеся кверху цилиндрической кроной, над которой красовался букет цветов. Единственная дверь вела в единственную комнату диаметром пять метров. Обстановка сводилась к самому необходимому: корзинам, одеялам, столу, нескольким грубо сделанным сиденьям и к самым простым принадлежностям хозяйства индейцев: лукам, стрелам и различным инструментам.

Эта хижина была только законченной постройкой; еще накануне совершалась церемония освещения ее — церемония изгнания злого духа.

Когда путешественники вышли из хижины кептэна Карибаля, население Августино собралось уже поголовно. Женщины и дети, успокоенные и созванные отцами, братьями и мужьями, вернулись в деревню. Они ходили от одной хижины к другой, отдыхали под деревьями, спускались к реке, где стояли фальки.

Герман Патерн заметил, что женщины обладали правильными чертами лица, были небольшого роста, хорошо сложены.

Пиароанцы приступили к обычной меновой торговле, практикуемой ими с путешественниками и торговцами, которые едут вверх или вниз по Ориноко. Они предлагали свежие овощи, сахарный тростник, платаносы из породы бананов, которыми индейцы питаются обыкновенно в сушеном или консервированном виде во время своих путешествий.

Вместо этого пиароанцы получили пачки сигар, которые они очень любят, кожи, ожерелья и, казалось, остались очень довольны «щедростью» иностранцев.

Все это, однако, заняло не больше часа. До заката оставалось еще достаточно времени для охотников, чтобы попытать счастья в соседних с Августино лесах.

Предложение поохотиться было сделано Жаком Хелло и Мигуэлем, но воспользовались им только они сами.

Варинас и Фелипе, Жан Кермор и сержант Мартьяль остались, кто в лодках, кто на берегу или в деревне, предоставив охотникам возможность настрелять пекари, оленей, голубей и уток, которым всегда были рады на лодках. Итак, Жак Хелло, Мигуэль и Герман Патерн, с его гербарием, углубились в чащу пальм, тыквенных деревьев и моришалей, расположенную за полями сахарного тростника и маниоки.

Бояться заблудиться было нечего, так как охота предполагалась вблизи Августино. Разве только охотничья страсть увлекла бы охотников вглубь леса.