Великолепное Занятие

– Да ладно тебе, дух, – сразу начал подтрунивать надо мной Гром. – Хватит смеяться над простым солдатом.

За кого меня принимал один из самых успешных боевых командиров войск Великого Хана Степи – я так и не разобрался. Хотя, предполагаю, ему до этого вообще дела не было – он считал меня, прежде всего, надежным другом, которому бы доверил прикрывать спину. Это настолько перекрывало все остальное, что к моим странностям, не вписывающимся в мир Ворк, Гром относился как к простительным слабостям, вроде кривого носа или тяге к сладостям. То есть он прекрасно все видел – но никакого значения этому не придавал и считал не более чем поводом для шуток-подначек.

Благо разговор продолжить не удалось, а то бы я сдуру всякую чушь нагородил Грому, и потом мне же самому было бы жутко неудобно. В палатку проскользнула Лайна, прибывшая вместе с мужем в качестве главной целительницы войска и закончившая к тому времени возню с пациентами, и я тепло попрощавшись с ребятами, благополучно ретировался, по-прежнему немного не в себе наполовину от количества выпитого эля, наполовину от неожиданно свалившегося на голову откровения.

Наутро прибыл Рыжик во главе экспертного кошачьего подразделения, и пришлось мне заниматься отбором солдат, пригодных для нахождения в непосредственной не боевой близости с противоположной фракцией, поэтому не относящиеся к делу мысли были вытеснены из моей мгновенно распухшей головы. Рыжий руководитель выполнил самую сложную работу – сначала потребовал, чтобы его покормили, после чего забрался на руки к Грому, позволил, чтобы его чесали за ухом, и благополучно уснул. Его подчиненные такой высоты профессионализма пока не достигли, поэтому весь день мы с ними просеивали через сито ведовского внимания сознания бойцов гвардейской тысячи Грома.

Примерно треть бойцов отсеялась – хоть Гром незадолго перед путешествием и отпустил всех своих воинов, которые заявили, что с подлым хищническим отродьем рядом находиться не намерены. Часть из забракованных котами людей, которая никогда бы не примирилась с соседством "подлых хищников", отправилась домой на тех же кораблях, а другая, не совсем безнадежная в плане сосуществования с противоположной фракцией, осталась, пополнив собой гарнизон порта Этот. Некоторые из них тоже со временем отправились домой, но основная часть постепенно привыкла к мельканию представителей Той Стороны и воины Грома достойно несли службу в Порт-о-Инсте и на блок-посту у Жерла.

А впрочем (как пелось в одной известной песенке), песня не о нем, а о любви. Если честно – поначалу встретил я Цвету как своего давнего друга, и даже мысль о каких бы то ни было "отношениях" ни разу не посетила мою голову. Правда, как выдавалось свободное время – любил возиться с ее сыном, имевшим ужасно сложное и плохо запоминающееся имя (любят жители Великой Степи велеречивые наименования), которое я по своей земной привычке сократил в Ветер, а вскоре и вовсе просклонял в Ветерок. Парня я учил драться без оружия, и ребенок очень серьезно относился к этим занятиям, почитая меня почти как своего хана – остальных учителей маленький принц поначалу или гонял или бегал от них. Вскоре на базе привезенных для Ветерка учителей Цвета открыла в Порт-о-Инсте школу, которую сама и курировала.

Вообще принцесса являлась очень деловитой особой. Вскоре без Цветы уже не проходило ни одно официальное событие в городе, а благодаря тому, что по любому мало-мальски серьезному вопросу принцесса сразу обращалась напрямую ко мне, ее распоряжения и земной частью персонала выполнялись практически моментально, что нимало способствовало укреплению авторитета Наместницы Острова Этой Стороны.

В день прибытия войска Грома Цвета устроила официальный прием, на который я был, естественно, приглашен – ненавижу всякие парады и празднования, но в наказание за мои грехи обречен на них вечно присутствовать. Когда торжественная часть, сопровождаемая конным парадом, закончилась, я обнаружил своих старых друзей ведущих напряженную беседу на повышенных тонах в углу огромного приемного зала Цветы. Вокруг стояли придворные принцессы и штаб военачальника, на окружающих лица, как говорится, не было, при этом к своим повелителям подойти никто не решался – а скандал грозил перейти в совсем уж громкую фазу. Разрезав толпу, как лодка волну (на должности Губернатора у меня это стало здорово получаться – не иначе к должности какие-то незримые подводные крылья прилагаются), я подошел к ребятам и увидел до боли знакомую картину. Цвета явно находилась в пока еще словесной атаке, а Гром мялся на месте с красным лицом, не зная куда деваться.

– Так, давайте прекратим пугать народ, – негромко сказал я, подойдя к ребятам. – Цвета, уверен, физиономия Грома выдержит твои кулачки, но мы сейчас не в таверне "Золотистый паучок", и за всем этим смотрят не веселые студенты, а ваши подданные.

– Извините меня, Губернатор, – тут же склонилась в изящном книксене принцесса, после чего развернулась и унеслась, сопровождаемая своими фрейлинами.

– Что случилось-то? – тихонько спросил я Грома.