Великолепные Эмберсоны

Его доверчивость стала ослабевать, когда он вспомнил, что он сам, а не мнимая "Лопа", предложил слово "эмбер", янтарь. Тщательно перебирая в голове фразу за фразой и руководствуясь жизненным опытом, он понял, что миссис Хорнер, или ее второе я, выступающее под именем "Лопы", сказала ему думать о звуке и цвете, а он сам, вооруженный этими научными данными, пришел к выводу, что он разговаривает с Изабель Эмберсон!

На какое-то мгновение его убедили, что Изабель здесь, близко к нему и просит его, умоляет его "быть добрее". Но с этим воспоминанием пришло и странное волнение. В конце концов, разговаривала она с ним или нет? Если его собственное подсознание подсказало незнакомому подсознанию "экстрасенса" образ красивой темноволосой и кареглазой женщины, то не была ли картина верной? И не взывала ли настоящая Изабель — или даже ее душа! — к его памяти из его же памяти?

Пока поезд с воем мчался сквозь сумерки, Юджин смотрел в окно и опять видел Изабель, как и несколько дней назад, на пути в Нью-Йорк: призрачная фигура летела рядом с поездом, но теперь ему показалось, что она смотрит на него с беспредельной тоской.

"Добрее!" Если это и впрямь была Изабель, неужели она сказала ему это? Существуй она где-нибудь и прорвись сквозь невидимую стену, какими бы были ее первые слова, обращенные к нему?

О, он прекрасно знал ответ, горький ответ на этот вопрос! "Добрее" — к Джорджи!

Носильщик на вокзале подскочил за его багажом, бросив другой чемодан, отданный ему проводником:

— Чем могу, мистер Морган, чем могу. У вокзала вас уже ждет автомобиль, мистер Морган, сэр!

И толпа на платформе повернула головы, глазея и перешептываясь, пока он проходил: "Это же Морган".

Снаружи щеголеватый шофер уже стоял у роскошного двухдверного седана, как солдат при параде.

— Я пока не домой, Гарри, — сказал Юджин, садясь в машину. — Вези в городскую больницу.

— Да, сэр, — ответил шофер. — Мисс Люси уже там. Она сказала, что вы пожелаете поехать сначала туда, а уже потом домой.

— Так и сказала?

— Да, сэр.

Юджин застыл и произнес:

— Полагаю, дела мистера Минафера совсем плохи.

— Да, сэр. Хотя не исключено, что он выкарабкается, сэр. — Он дернул рычаг, увеличивая скорость, и автомобиль помчался сквозь бурный транспортный поток, как проворный и верный зверь, знающий дорогу и понимающий, что хозяину следует поспешить. Юджин молчал всю дорогу до больницы.

Фанни встретила его на этаже и повела к открытой двери.

Он пораженно замер на пороге, потому что восковое лицо на подушке смотрело на него глазами Изабель: никогда до этого он не замечал, как поразительно похожи мать и сын, и теперь понял, что из-за этого потрясающего сходства больше не будет ощущать горечи и станет "добрее" к Джорджи.

Джордж был столь же поражен. Он поднял бледную руку в странном жесте, то ли защищаясь, то ли умоляя о чем-то, но сразу опустил ее на одеяло.

— Наверно, вам подумалось, что моя мама захотела бы, чтоб вы сюда пришли, — сказал он, — чтоб я смог попросить у вас… прощения.

Но Люси, сидящая рядом, подняла свои прекрасные глаза на отца и покачала головой:

— Нет, чтобы пожать его руку — по-дружески! — Она вся сияла.

Но для Юджина комната озарилась иным светом. Он знал, что наконец он остался верен своей настоящей любви и она смогла привести своего мальчика под его кров. Ее глаза больше не были печальны.