Великолепные руины

У меня уже выработалась привычка отводить взгляд – чтобы смягчить правду. «Мой отец из нью-йоркской элиты, член Клуба четырехсот. Нет, я не могу вам назвать его имя. Это тайна». Эти слова пришли мне на ум и сейчас. Однако то, как мистер Фарж смотрел на меня, то, как он слушал, как будто все, что я говорила, было для него очень важно, удержало меня от их повторения. В Нью-Йорке подобные истории были для меня способом защититься. Но здесь, в Сан-Франциско, они уже не играли никакой роли. Теперь я была Салливан. И правда не могла мне навредить.

– Я ничего не знаю об отце, – честно сказала я. – Он бросил матушку, когда она еще ждала моего появления на свет. Я не знаю даже его имени.

– Любовная интрижка? – предположил Фарж.

– Тайна ушла в могилу вместе с матушкой. Насколько мне известно, Салливаны – мои единственные родственники.

– Как странно видеть тебя здесь с женщиной, Фарж! – воскликнул подошедший к нашему столику мужчина.

Эллис Фарж скривил лицо:

– Знакомьтесь: Гелетт Эдиссон, мисс Мэй Кимбл. Мисс Кимбл, перед вами одно из самых отвратительных существ в мире. Художественный критик. Пожалуйста, не позвольте его идиотизму ослепить ваши глаза настолько, чтобы они не заметили его немногочисленные достоинства.

Два стула за нашим столиком пустовали, и Гелетт Эдиссон, усмехнувшись, без приглашения уселся на один из них. Он был невысокого роста, полноватый, с округлым блестящим лбом и редеющими волосами, причесанными столь же аккуратно, как и его усы.

– Мисс Кимбл, я в восхищении. Хотя, по правде говоря, пребываю в недоумении, почему вы соблаговолили составить компанию этому человеку. Где ты познакомился с этим очаровательным созданием, Фарж? В Дель-Монте, где богачи укорачивают свою жизнь, купаясь нагими в океане или танцуя при свете луны?

– Что-то в этом роде, – произнес мистер Фарж.

– Продолжай, мой друг. Если ты мне скажешь, что высшим кастам неведомы языческие обряды, я буду крайне разочарован.

– Они поклоняются маленькому белому шарику, который они с помощью длинных палок пытаются забросить в очень маленькие дыры.

– Звучит заманчиво. – Эддисон взял бокал Фаржа, глотнул вина и выкрикнул: – Лароса! Моя дражайшая Блайт! Фарж привел к нам новенькую!

Мистер Фарж вздохнул:

– Надежда на уединение здесь была ложной. Приношу вам свои извинения, мисс Кимбл.

Взгляды людей, которых окликнул мистер Эддисон, дружно устремились в нашу сторону. В руках у всех мужчин были бокалы, наполовину наполненные вином. А вот женщина в строгом прогулочном костюме черного цвета и в маленькой черной шляпке, угнездившейся на холмике из темных блестящих волос, держала чашечку с кофе. Гелетт Эдиссон вскочил на ноги, переставил стулья и сдвинул стол, за которым они сидели, с нашим столом. При этом никто в ресторане даже не обернулся. По-видимому, в этом заведении такое поведение было в порядке вещей. Попутно Эдиссон скороговоркой представлял нас. Щеголеватого молодого человека с тонким лицом, маленькими усиками и золотисто-каштановыми волосами, уложенными на голове запятой, звали Венцеслав Пайпер (все обращались к нему просто Венц). У него были красивые светлые глаза, беззаботное выражение лица и пальцы, заляпанные цветными чернилами, а работал он иллюстратором в сатирическом журнале «Оса».

– А еще он пишет жуткие стихи, – сказал мистер Эдиссон и поинтересовался: – Может, вам доводилось их читать?

– К моему большому сожалению, нет, – вежливо ответила я.

– Вы знаете стихотворение о пурпурной корове? «Я фиолетовой коровы не видал и надежды увидеть ее не питал…» – спросил Эдиссон и при моем кивке добавил: – Так вот это не он написал. Он все больше про томные луны и знойные июни…

– Слезы и слюни, – пошутил мужчина с оливковой кожей и густыми темными волосами, представленный мне как Данте Лароса. Он курил сигарету и смотрел на меня так, словно сильно удивился встрече со мной в таком месте. Отчего я невольно задалась вопросом: а не знакомили ли нас где-либо раньше? Но у Данте Ларосы было очень характерное лицо. И я бы его наверняка запомнила.

– Лароса – тоже писатель, – сказал Эддисон.

– По крайней мере, так говорят, – буркнул Эллис Фарж.

– Я же извинился, Фарж, – сказал Лароса. – Я всего лишь процитировал Рэдиссона на открытии. А что я должен был сделать? Высосать что-то из пальца?

– А разве ты не этим занимаешься?

Я почувствовала, как Лароса ощетинился, но Эдиссон тут же вмешался:

– Ладно вам, парни. Лароса пишет для «Вестника», мисс Кимбл. Будьте при нем осторожны, а то наутро станете героиней светских сплетен.

Лароса состроил гримасу:

– Мне хватает болтовни о светском обществе и на работе. Мы хотя бы здесь можем об этом не говорить?

– Подождите… это вы – автор колонки о светской жизни в «Вестнике»? – спросила я.

Тихо присвистнув, Венц сделал вид, будто ищет, где спрятаться:

– О боже мой! Здесь еще один человек, ставший его жертвой!

Не обратив на него никакого внимания, Лароса затянулся сигаретой.

– А вы, я вижу, весьма сообразительны, – сухо процедил он мне.