Великолепный и сексуальный

В это мгновение Броуди совсем потерял голову, его захлестнула волна эмоций, запах и вкус смешались в одно чувство. Близость Мэдди, о которой он так долго мечтал, предаваясь каждый день фантазиям, погрузила Броуди в ощущение бесконечного счастья.

Никто не мог, подобно Мэдди, сразить Броуди одним-единственным поцелуем, никто… И вдруг она произнесла слово, которое он боялся услышать.

– Довольно.

Проклятье! Броуди неохотно оторвался от ее губ.

Мэдди неотрывно смотрела на него. В глазах ее читалось страстное желание, пылающие губы были влажными.

Броуди медленно провел пальцем по уголку ее рта.

– Что?

Губы Мэдди разомкнулись, издав тихий возглас, полный желания, смущения и разочарования. Наклонившись, Броуди снова впился в них, жадно, исступленно, до боли. Руки Мэдди скользнули по его груди, пальцы сжали плечи. Казалось, она умрет, если отпустит их.

Броуди пропал. Весь, без остатка. Сильнее прижав к себе Мэдди, он полностью отдался соблазну. Боже, это было непередаваемо – чувствовать тепло ее губ, сладость языка, вдыхать дразнящий аромат ее волос.

Руки Мэдди крепко держали его плечи (ощущение поистине фантастическое), и Броуди в свою очередь развел пальцы как можно дальше, чтобы касаться всего ее тела, от пяток до макушки. Он понимал, что это неожиданное счастье может закончиться в любую минуту, и хотел насладиться им сполна. Запомнить каждое мгновение.

Мэдди была подтянутой и стройной, но с соблазнительными женскими формами, и Броуди отчаянно хотелось ласкать губами ее округлости. Мэдди учащенно дышала около его уха и, судя по всему, вполне разделяла его чувства. Одна его ладонь двигалась вниз по ее спине, к бедрам, а другая скользнула под кофточку, коснувшись живота, трепетавшего в такт дыханию.

– Броуди.

Мэдди собиралась снова его остановить. Он угадал это по ее тону. Но Броуди не желал останавливаться. Он мог бы убедить себя, что виной тому было слишком долгое воздержание, но это стало бы лишь отговоркой. Броуди знал, что дело в ней, в Мэдди. Он не мог оторваться от нее.

Пальцы Броуди пробежали по ее ребрам, поднимаясь на «север», пока другая рука осваивала «южные территории», пробираясь к… Господи, да, к трусикам.

– Какая же ты сладкая, боже… – Руки Броуди двигались без устали, как и пальцы Мэдди, впившиеся ему в спину… – Я хочу снять с тебя одежду, – прошептал он. – Хочу видеть тебя обнаженной, хочу почувствовать тебя…

Мэдди издала неопределенный звук, который, должно быть, означал согласие. Броуди вытянул шею в поисках места, где от слов можно было бы перейти к действиям.

– Стол подойдет.

Проследив за его взглядом, Мэдди с коротким смешком, покачала головой. Ее ладони легли ему на грудь.

– О нет.

– Он выдержит…

– Перестань. Серьезно. Даже не думай об этом.

Но Броуди только об этом и думал.

– Броуди, послушай меня.

Он повернулся к ней.

– Я весь внимание, Мэдди.

Она изумленно открыла рот.

– Ты с самого начала знал?

– Неужели ты думаешь, что я стал бы целовать Линн?

– Дело не в поцелуе.

– Да. Дело в том, знаю ли я тебя. А я тебя знаю. Так что послушай меня. От меня так легко не отделаешься, ясно? Я буду стоять на своем до конца. Может, ты наконец расскажешь мне, что стряслось?

Глава 8

Наверху Линн разглядывала их с сестрой детскую фотографию. В те времена они были одинаково сильными.

Потом незаметно для самой себя она позволила слабостям взять верх. Так мало-помалу они стали управлять ее жизнью. Недостатков у Линн хватало с избытком. Слабость, эгоизм. Проклятый эгоизм. Да, она осталась с Риком и выполняла его распоряжения по привычке и, конечно, из страха. Страх терзал ее постоянно.

Но если быть честной до конца, Линн нравился образ жизни, который она вела на острове: развлечения, шикарный дом, путешествия по всему свету за счет Рика… – словом, купалась в роскоши и другой жизни никогда не знала.

Однако за удовольствия приходится платить, и не только самоуважением. Все эти годы Линн каким-то образом умудрялась отгораживаться от мысли, что совершает зло, но вдруг внезапно поняла, что больше не может закрывать на это глаза. Она совершила ошибку. Ужасную ошибку. И не одну.

Позволив втянуть себя в преступную игру, Линн стала жить на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. Ей не следовало вести такой образ жизни. Но самым плохим поступком можно считать появление в доме Мэдди в расчете на то, что сестра немедленно бросит все и уедет, следуя плану десятилетней давности. Линн даже не задумалась, о чем просит ее.

Линн видела, как Мэдди смотрела на Броуди. Видела тень сомнения на лице сестры, когда они говорили о побеге и о том, чтобы начать жизнь с чистого листа. Эта тень могла оказаться игрой воображения, и все же Линн отчетливо ее видела.

Мэдди ни за что не призналась бы в этом, но ей нравилась жизнь, которую она выстроила. Мэдди заслужила право жить собственной жизнью. Несправедливо, что ей приходится все бросить.

Линн вдруг почувствовала, как в душе поднимается и крепнет новое чувство. Уверенность. Возможно, Мэдди была права, и Линн сильнее, чем ей казалось. Быть может, она справится сама, и Мэдди не придется расставаться с привычной жизнью.