Великолепный обмен: история мировой торговли

Но все это было лишь прелюдией к главному — бекону! В 1887 году группа свиноводов с востока Ютландии, недовольная тем, как их обслуживает железная дорога, объединилась по примеру фермеров из Йедина и построила современнейший завод по упаковке мяса. На этот раз приложило руку и правительство. Качество свинины варьируется сильнее, чем качество молока, поэтому министерство сельского хозяйства Дании построило опытные станции, чтобы поставлять фермерам лучших породистых свиней. В 1871 году в Дании насчитывалось 442 000 свиней. К 1914 году их число достигло 2,5 миллионов. За это время экспорт свинины вырос с 11 миллионов фунтов до 300 миллионов. К началу 1930-х годов в кооперативах было занято более половины взрослого населения Дании, и государство экспортировало 731 миллион фунтов свинины — около половины мирового рынка.

Правительство подбодрило фермеров и навело их на мысль, что их кооперативы могут служить гарантом качества датской продукции за рубежом. Бренд «Лур», который включен в современное название «Лурпак», встречается сегодня в супермаркетах по всему миру.^{618}

Производство и сливок, и свинины требовало довольно много заимствованного капитала для приобретения заводов, оборудования, транспортных средств и рабочей силы. Датский опыт по сей день остается ценным, хотя уже почти забытым уроком того, как правительство должно реагировать на глобальную конкуренцию — поддерживать и финансировать, но без протекционизма.

Гораздо худшее действие недорогие сельскохозяйственные продукты из Нового Света и промышленные изделия из Британии оказали на Германию. Веками в немецкой экономике и политической жизни доминировали юнкеры, прусский вариант английской земельной аристократии.[88] Эти свободные помещики доминировали на «Диком Востоке» Германии — на границе с Польшей и Россией, и веками все больше пахотных земель попадало в их руки. Ничто их не останавливало, даже отмена крепостного права в Пруссии в 1807 году позволяла юнкерам использовать связи и приобретать большую часть крестьянской земли. (Ничто их и не остановило, пока в 1945 году советская власть не конфисковала их имения.)

До 1880 года земля — фактор, который юнкеры интенсивно использовали — была в достатке, по сравнению с соседями Германии в то время. Германия экспортировала пшеницу и рожь и была одним из главных поставщиков этих двух важнейших для Европы культур. Естественно, что в те дни юнкеры стояли за свободную торговлю. Специалист по экономической истории Александр Гершенкрон писал, что они

в своей философской системе не всегда, но очень к месту находили место для Адама Смита, и ничего, кроме ненависти и насмешек не вызывали у них протекционистские доктрины земляка Фридриха Листа.^{619}

После 1880 года немецкие землевладельцы выглядели детьми, по сравнению с такими сельскохозяйственными китами, как Соединенные Штаты, Канада, Аргентина, Австралия, Новая Зеландия и Россия. Неожиданно юнкеры превратились из богатых землей фритредеров в бедных протекционистов. Как и во Франции, резко поднялись ввозные пошлины, особенно на зерно, к примеру, в 1902 году появился знаменитый «тариф Бюлова».

Этот протекционизм был выгоден только аристократии, которая занималась зерновыми, для всех остальных он был полной катастрофой. Между делом, юнкеры обманули северонемецких крестьян, заявив, что поддерживают этот тариф на импортный скот и мясо, чтобы защитить их свиней и коров. При таких соседях, как умелые хозяева-датчане, эти бедные фермеры обнаружили, что лишились дешевого кормового зерна, которое было им необходимо. Еще раз протекционизм — «тихий убийца» — нанес удар, повысив цены на сырье, необходимое для ведения хозяйства.

Худшее было впереди. Взгляните еще раз на табл. 13-1. Обратите внимание, что в каждом государстве, в каждый промежуток времени обладатели фактора очень успешно противостоят друг другу, когда находятся в сочетании двое против одного.[89] В Англии и в Америке до 1900 года труд и капитал оказывались по одну сторону. В первой политику определяли фритредеры, во второй протекционисты. В Германии капитал и земля (так называемая «коалиция железа и ржи», потому что литейная промышленность была важным потребителем слабого капитала) оказались в оппозиции городским рабочим, что повлекло к распространению марксизма.

Немецкие городские рабочие предпочитали свободную торговлю не только потому, что представляли сильный фактор, но потому, что это соответствовало марксистскому мировоззрению. Свободная торговля — существенный ингредиент в рецепте революции, потому что она поддерживала промышленное развитие и полноценный капитализм, который неизбежно рушился, открывая дорогу коммунизму.^{620} Конечно, Маркс осуждал тарифы: