Великолепный обмен: история мировой торговли

Переговорщик со стороны Европы, Питер Мандельсон, перед прениями еще более откровенно заметил, что если переговоры провалятся, Европа потеряет меньше малого.^{650} Сожалений не возникло — по мере того, как мир становился богаче, защищенные сектора еды и одежды занимали все меньшее место в глобальной экономике. (В 2006 году, например, американцы тратили менее 10% своего дохода наеду, а в 1929 году — 24%.)^{651} Мировая торговля еще не дошла до точки, описанной Джоном Стюартом Миллем в эпиграфе к главе 12, чтобы все товары производить там, где трудовые ресурсы и капитал позволяют производить их в наибольшем количестве и наивысшем качестве, но дело быстро продвигается к этому. На этом пути препятствия и кризисы, описанные в предыдущих главах, будут только усиливаться и умножаться.

ГЛАВА 14. СИЭТЛСКАЯ БАТАЛИЯ

В нашем утверждении нет политических нападок на протекционизм… Доказывается, что ущерб, который свободная торговля наносит одному из факторов производства, неизменно меньше, чем выигрыш, который она приносит другому. Следовательно, всегда можно подкупить пострадавших при помощи субсидий или других инструментов перераспределения, чтобы результатами свободной торговли остались довольны обладатели всех факторов производства.

Вольфганг Столпер и Пол Самуэльсон^{652}

В январе 1999 года политические лидеры Сиэтла имели все основания гордиться, когда их городу отдали предпочтение перед Сан-Диего для проведения конференции министров торговли конференции стран членов ВТО. Не просто тысячи посетителей хлынут в отели и рестораны города, но на встречу приедут лидеры мирового масштаба, включая президента и государственного секретаря США.

Норму Стэмперу, заслуженному шефу полиции Сиэтла, было известно и то, что конференция привлечет десятки тысяч антиглобалистов, и что последняя конференция ВТО, проходившая 18 месяцев назад в Женеве, обернулась кошмаром. Но это Америка, а не Европа, страна на протяжении целого поколения не видела бурных политических протестов, а 1200 его вышколенных сотрудников, определенно, были готовы отразить любой натиск. Вдобавок, главный протестный контингент, АФТ-КПП (Американская федерация труда и Конгресс производственных профсоюзов) пообещала провалить конференцию.

Ни Стэмпер, ни АФТ-КПП не удержали ситуацию. Протесты огромных масс молодежи, хорошо снабженных бутылками, противогазами, ломами, молотками и треножниками, с которых наблюдатели могли смотреть поверх голов толпы, вылились в беспорядки. К третьему дню конференции Сиэтл совершенно вышел из-под контроля. Толпы резали колеса автомобилей, били стекла, грабили магазины, а более тысячи нападавших взяли в осаду здание, где проходила встреча. Они удерживали осаду несколько часов, пока измученные защитники отбивались при помощи слезоточивого газа и резиновых пуль.^{653}

Протестующие вынудили раньше срока свернуть конференцию и приковали внимание всего мира к вопросам свободной торговли. Но привнесла ли Сиэтлская баталия что-нибудь новое в историю мировой торговли?

Едва ли. Мятежники Сиэтла в экономическом, идеологическом и даже тактическом смысле почти ничем не отличались от антиглобалистов прошлого — плантаторов Мадейры, возмущенных экспортом сахара из Нового Света; испанских парикмахеров и производителей шелка из Мехико, возмущенных притоком дешевой рабочей силы и тканей из Азии; английских переработчиков мусковадо в рафинад, недовольных конкуренцией с Барбадосом; ткачей, напавших на дом Джосайи Чайлда, штаб-квартиру Ост-Индской компании и парламент; дебоширов «Бостонского чаепития». Если бы археологи установили, что четыре тысячи лет назад крестьяне Дильмуна, недовольные низкими ценами на шумерское зерно, разгромили таможню, едва ли это нас удивило бы.

В этой последней главе рассмотрены два вопроса. Чему нас научила история торговли? Как мы можем применить полученные знания в сегодняшних спорах о глобализации?

* * *