Тогда она сказала своему Григорию, и они его из столбца выпустили. И вот он обвенчался с Настасьей, с сестрой Григория.
Живут-поживают, добра наживают. Я там был, мёд пил — по устам текло, в рот не попало.
Солдатик служил у государя при дворце. Он свою службу вёл честно-благородно всё время. Когда в казарму приходил, над товарищами всё шутки шутил: нет-нет, да какую-нибудь шуточку им скажет, обморочит их или что-нибудь.
Прослуживши пять лет, увольняться стал домой. Старший офицер доносит государю: вот такой-то солдатик увольняется домой, служил он честно-благородно пять лет. Призывает солдатика государь к себе на лицо. — «Вот что, солдат, вы служили у меня пять лет, служили хорошо. Представьте мне какую-нибудь историю, потом я отпущу вас домой».
Солдат ему говорит: «Вот что, Ваше Величество Императорство! Заприте двери на три минуты и возле дверей поставьте часовых, чтобы взад-вперёд не пущать никого три минуты».
В это время у государя самовар стоял на столе. Когда двери заперли, государь сидел за чаем. Самовар шумел, и из самовара пошло воспарение. От этого воспарения является дождь. Потом сделалась
Живо солдатик садится в эту лодочку с этим самым государем. Поехали на остров. (Островок
На береге народу собрата толпа, идёт волнение: нашли мёртвое тело, а головы нетука, отрубленная; признать не могут, чей человек, и голову эту найти не могут. Тут обыск шел.
Враз к этим рыболовам подходят, к государю с солдатиком. У государя был мешочек, и в этом мешочке карась этот был положеный. — «Позвольте вас обыскать: что у вас такое в мешке лежит?» — «Это у нас карась куплен».
Сунулись в мешок: вместо карася очутилась человечья голова в мешке у него. — «Пошто вы обманываете? Говорили, что карась! Вы, наверное, голову ссекли?» — «Ничего я не знаю! Я
Тут же его живо рассудили на виселицу. И когда завязали к столбу на
В это время три минуты прошло. — «Теперь можешь отправляться домой!»
Раз шел корабь. Этот корабь нужно прицепить к берегу. Когда прицепили к берегу, везде звон, как во время Пасхи. — «Ребята, кто куда увольняйтесь! Гуляй!» — их отпустили. (Из матросов, конечно.)
Один матрос отправляется в
Теперь он целую неделю ходил, каждый раз рассчитывался и сдачи не брал — всё на водку отдавал. Его полюбили, стали встречать.
Немец собирает деньги, идёт за покупками. Когда набрал покупок, подает эти золотые. Торговый и говорит: «Что ты это подаёшь эти деньги? Ведь это, слышь, солдатские пуговки! Посмотри!» — Он смотрит: верно! Он бросился домой. Прибежал, хотел отнять эти (чаевые) деньги у полового и у буфетчика. Поднялась у них драка.
Начал хлопотать об этом деле. Подаёт бумагу губернатору. Губернатор призывает этого самого матроса: «Ты, — слышь, — матрос! Сознайся лучше! Что там ты наделал?» — «Я, — слышь, — ничё не знаю!» — «Сознавайся!»
«Мне сознаваться сейчас нельзя! Подождите! Сейчас, слышь, чё-то набат везде бьют!» — «Как набат везде бьют?» — Побежали, а уж у них снизу-то кверху-то уж пламя, спуститься нельзя!» — Забегал. — «Куда мы, слышь, теперь?» — «Скорее хватай дела, да из окошка!» — А высоко, выпрыгнуть невозможно! Он схватил перину, бросил из окна: «Прыгайте! Лучше сами спасайтесь! А я спасуся!» — Губернатор прыгнул из окна, а оказывается — со стола на пол.
Когда прыгнул и закричал: «Вестовой, вестовой! Где у нас тот человек?» — А он за дверей стоит. — «Скричи его сюда!» — «Ну, матрос, тебе два целковых денег! Ступай, только никому не сказывай!» (Что он прыгнул со стола на пол.) — Конечно, тут узнали, стали над ним подсмеховаться.
Тут подали дело генералу. Генерал его призывает к себе и кричит тоже на него: — «Я с тебя кожу сдеру!» — «Обождите немножко! Сейчас нам с тобой кричать нельзя!» — «Почему?» — слышь. — «Страшное водополье!» — «Почему водополье?!»
Пошли смотреть; а уж опять из низу-то кверху-то вода бурлит: им выйти-то нельзя. Они бросились в третий этаж. И в третий этаж вода подошла. Они на вышку, на крышу взошли, на