Эта женщина выходит утром. Марко Богатый выходит, почёсывается у своих ворот. — «У меня, говорит, — нынешнюю ночь Господь ночевал с апостолами». «Как так? Или к тебе пойдет Господь ночевать, а ко мне не зайдет?» — «Право, — говорит, — я не пивала, не едала (сегодня утром, значит: врать не буду)! У тебя сегодняшнюю ночь родилась дочь, а Господь говорит, что «наделю я счастьем Марки Богатого сына бедного мужика».
Запрягает он дышловую свою лошадь — разыскивать бедного мужика сына, который с его дочерью в одну ночь родился. Разыскал: «Продай, — говорит, — мне этого сына!» — Тот бедной. — «Дай мне сто рублей!» — Деньги выкинул, увез этого мальчика.
Отправился за город; взял, его в сторону бросил. — «Вот, — говорит, — владей моим счастьем!» (Заморозить хотел.)
Обозники едут, на этого мальчика
Привезли этого мальчика к Марке Богатому: «Господь нам найденыша дал!» — «Продайте его мне! Как так он цел остался?» — Купил, взял его в бочонок заковал и по морю пустил.
У него (Марка) был на островах монастырь. К этому монастырю бочонок и приплыл. Пошла прачка белье мыть и слушает:
Ввели его в монастырь. А монастырь был бедный-при-бедный; а потом его завалили деньгами и хлебом, как он поступил, этот мальчик.
Марко Богатый услыхал, что монастырь его богат стал; поехал навестить свой монастырь. Ему там докладывают, что «Господь дал нам такого-то мальчика: нас завалили деньгами и хлебом, как он поступил к нам!» — «Дайте мне этого мальчика домой сходить с письмом». — «Возьми, возьми!» — говорят.
Отпустили этого мальчика монахи. Отправился с этим письмом. А он написал в письме к жене, чтобы — он как только дойдет, чтобы сожгли его в огне. — Попал ему старичок: «Ну-ка, — говорит, — покажи мне письмо, молодец!» — Он ему показал письмо. Он его повернул два раза:
Приносит этот мальчик письмо. Жена распечатывает. В письме: «Чтобы обвенчать его немедленно с тою дочерью Марки Богатого, которая родилась в одну ночь с этим мальчиком». — Женщина живо их к венцу, обвенчала.
Марко Богатый приходит. Как влетел в комнаты, хлоп жене по щеке. «Что ты, собака, меня ударил?» — «Я, — говорит, — тебе велел салотопщикам его передать, сжечь! А ты чего наделала?» — «Твоя, — говорит, — рука-та, писано! Погляди!» — говорит. «Да, — говорит, — моя рука! Как так это я ошибся?»
Посылает своего зятя Марко Богатый к Солнышкиной Матери: «Поди, — говорит, — спроси, сколько мне осталось веку? Когда мне будет смерть?» — Отправился. Идёт. Вертится мужик на колесе: «Куда ты пошел?» — «Пошел я к Солнышкиной Матери». — «Спроси про меня про грешного: замаялся я на колесе болтаюся, качаюся!» — «Ладно, — говорит, — спрошу, спрошу!»
Две женщины из крынки в крынку молоко переливают: «Молодец удалой, спроси про нас про грешных!» — «Ладно, ладно! Спрошу, спрошу!»
Еще подался. Два старичка бегают, собаку не могут поймать. «Молодец удалой! Куда пошел?» — «К Солнышкиной Матери!» — «Спроси про нас про грешных!»
Жена с мужем бегает — ни окон, ни дверей не могут найтить, — круг дому. (Они на белом свете на
Солнышкина Мать, старушка, говорит ему (обсказывает все обиды): «Этим ввек не будет прощения (жене с мужем): они на белом свете людей не пущали обогреваться».
«А эти два старичка — им скоро прощенье будет». — «За что они маются?» — «Они от просвирки крошечку уронили, крошечку собака съела; за это они и маются».
Две женщины спрашивают у мальчика: «Скоро ли нам прощенье будет?» — «Вам веки вечные не будет прощенья; вы на белом свете снятое молоко любили продавать и подавать!»
Приходит домой. Мужик на колесе: «За что я маюся?» — «Ты на белом свете любил конями меняться, божиться, клясться; мотался! Тебе веки вечные не будет прощенья!»
Приходит к Марке Богатому. Марко Богатый его посылает, в ночь, своих караулить рабочих, в салотопню. Эту он ночь исходил; теща его не пустила (она знает, что он хочет его
Пошел сам, своих бить салотопщиков. Как забежал, они его
Господь что на роду написал, то и стало.
Был-жил Иван Несчастный. Привиделось богачу, что этому самому Ивану Несчастному достанется его имущество. Он и приходит к этому бедняку: «Отдай, — говорит, — мне его в дети!» — «Да надо спросить у жены». — Жена: «А сколько (дашь)?» — «Двести рублей». — «Ну, ладно! Двести рублей». — Значит, отдали богатому.