Великосветская дама

– Э-э-э… – Проведя кончиком языка по внезапно пересохшим губам, она предприняла вторую попытку. – Я… как бы это сказать… – Перехватив его насмешливый взгляд, Джорджиана внезапно испытала приступ гнева, помогший ей сохранить хладнокровие. Вздернув подбородок, она спокойно ответила: – Я должна вернуться в Италию.

Доминик окинул ее мрачным взглядом. Прочтя в ее глазах невысказанный вопрос, он пояснил:

– Миссис Лэнди и Дакетт так расстроятся. Уверен, что им бы было приятно своими глазами увидеть, в какую в высшей степени светскую даму вы превратились, и поздравить себя с дальновидностью.

Джорджиана озадаченно посмотрела на него.

Легко совершив разворот в дальнем конце танцевальной площадки и снова выведя их пару в центр зала, Доминик выдержал эффектную паузу. Наконец он пояснил с улыбкой:

– Я пригласил Беллу и Артура на Рождество в Кэндлвик. Питаю самую искреннюю надежду, что и вы к нам присоединитесь.

Привыкший читать в глазах Джорджианы ее сокровенные мысли, Доминик дождался, когда ее инстинктивные страхи поглотят желание принять приглашение. Предвосхищая готовые вот-вот сорваться с ее губ слова отказа, он скривился, будто от боли.

– Прежде чем сделать поспешный вывод, умоляю вас как следует подумать, что ваш отказ будет означать для меня, любимая.

У Джорджианы закружилась голова от его ярко выраженного душевного страдания и недозволенной ласки вкупе с ее собственными бушующими эмоциями, которые виконт столь умело пробудил.

– Что?… Ради всего святого, что вы имели в виду, милорд? – воскликнула она, глядя на него широко раскрытыми глазами. – Как вы меня назвали?

Не обратив внимания на ее вопросы, Доминик продолжил взывать к ней с отчаянием в голосе:

– Вы должны понимать, что это совершенно никуда не годится.

Джорджиана отчаянно хваталась за остатки здравого смысла. Глубоко вздохнув, она произнесла:

– Милорд…

– Доминик.

Джорджиана покраснела. Своими следующими словами Доминик смутил ее еще больше:

– Если я буду назвать вас «любимой», то считаю совершенно правильным, чтобы вы обращались ко мне по имени, данному мне при рождении.

Джорджиана была столь обескуражена, что не нашлась с ответом.

– На чем мы остановились? – задумчиво протянул его светлость. – Ах да! Вы собирались принять мое приглашение провести Рождество в Кэндлвике.

Стоило ей посмотреть в его небесно-голубые глаза, как ее намерение поскорее уехать в Равелло растаяло.

– Но…

– Никаких но, – перебил Доминик. – Подумайте только о бедняге Артуре и обо мне! Мы обречены провести праздник в унынии, потому что Белла наверняка станет скорбеть о вашем отъезде и о том, что она снова осталась одна. – Посмотрев в милое лицо Джорджианы и поняв, что почти выиграл эту битву, Доминик решил пока не сообщать ей о беременности Беллы. Эту новость он прибережет, как туза в рукаве, на будущее. – Не можете же вы повести себя столь жестокосердно!

Музыка затихла, и еще мгновение Доминик и Джорджиана стояли, глядя друг другу в глаза. Испугавшись, что по застывшему в его глазах выражению она догадается о силе его к ней желания и встревожится, Доминик улыбнулся и отвел взгляд. Подняв свой длинный палец, он нежно дотронулся до золотистого локона над ухом Джорджианы, затем очертил линию ее подбородка.

От его прикосновения Джорджиана содрогнулась, и волна удовольствия затопила все ее существо.

Глаза Доминика слегка расширились, и он снова посмотрел в огромные блестящие глаза Джорджианы под мягко изогнутыми бровями.

– Кроме того, – прошептал он, – у вас нет причин убегать.

Усталый мозг Джорджианы принял это заявление вместе со скрытым подтекстом. Она вдруг осознала, что ей в самом деле нет нужды немедленно возвращаться в Италию, как и бежать от его светлости.

– Скажите же, что приедете, и я обещаю, что Рождество в Кэндлвике станет для вас незабываемым, – ни секунды не колеблясь, произнес Доминик, намереваясь сдержать свое слово.

Зачарованная взглядом его потемневших глаз, требующих только одного ответа, Джорджиана согласно кивнула.

Наградой ей стала его ослепительная улыбка. Купаясь в ее лучах, она позволила Доминику снова положить ее руку себе на сгиб локтя.

Другие танцующие покидали бальный зал, направляясь в столовую, но у Доминика совершенно не было аппетита. Судя по брошенному им на Джорджиану взгляду украдкой, и она совсем не стремилась отведать пирожков с лобстерами. Величественным жестом подозвав лакея, он велел ему принести два бокала шампанского.

Будучи искушенным в амурных делах человеком, Доминик уже предпринял необходимые шаги, позволившие бы ему провести остаток вечера в обществе Джорджианы и не вызвать при этом скандала. Когда лакей вернулся с шампанским, Доминик передал один бокал Джорджиане и, взяв второй себе, повел ее в противоположную от оживленной столовой сторону, направляясь к выходу из бального зала.

Медленно потягивая шампанское, пузырьки которого щекотали ей горло, Джорджиана хранила молчание до тех пор, пока ей не стало совершенно ясно, что он ведет ее прочь. Тогда она вопросительно посмотрела ему в глаза.