Великосветские воровки, или Красиво жить не запретишь!

— Зачем? — растерялась я.

— Хочу посмотреть, как ты упала.

— Да пошел ты. Ты что, мне не веришь?

— Я твою хитрую натуру знаю. Это ты своих друзей разговорами лечи, а меня не надо. Последний раз спрашиваю, что с рукой?

— Упала.

Брат встал и схватил меня за руку. Я взвыла от боли и закричала:

— Пусти, дурак, больно!

Не обращая внимания на мои крики, Славка развязал бинт и посмотрел на меня округлившимися глазами.

— Это же пулевое ранение!

— Я не знала.

— Прекрати немедленно! Иначе я возьму ремень и выпорю тебя как следует! Я смотрю, ты слишком самостоятельная стала в последнее время! В больнице была?

— Нет.

— Так поехали.

— Зачем? Это сквозное ранение. Пуля прошла насквозь. Рану мне обработали.

— Нельзя обрабатывать огнестрельное ранение кустарным способом. Запомни.

— Зачем мне запоминать?! Надеюсь, каждый день в меня не будут стрелять.

— Даже те, кому нельзя показываться на людях, кто в розыске, и то обращаются в больницу, получив ранение, потому что при таких делах требуется квалифицированная врачебная помощь. У тебя может начаться заражение крови.

От последней фразы у меня потемнело в глазах.

— А как же на войне? Санитаров на всех не хватало, а стреляли чуть ли не в каждого. Люди сами раны перевязывали и ничем не обрабатывали.

— Слава богу, мы не на войне, поэтому давай ключи от машины, я отвезу тебя в больницу.

— Там обязательно спросят, кто стрелял. Сообщат в милицию. Меня начнут мучить разными вопросами…

— Я отвезу тебя туда, где не задают вопросов и никуда не сообщают.

— У тебя есть свой врач-хирург, которому ты доверяешь?

— Есть.

— Я тоже знала хирурга, которому доверял один человек, только этот хирург оказался обычным дерьмом…

— Хватит рассуждать. Поехали.

Через полчаса мы сидели в частной клинике в кабинете у хирурга.

Врач внимательно осмотрел мою руку и улыбнулся.

— Надо же, пуля прошла насквозь. Вам повезло.

— А что было бы, если бы она там осталась?

— Если бы она там осталась, обязательно началось бы нагноение.

Побледнев, я спросила:

— У меня заражение?

— Нет. Сейчас я обработаю рану, но вам придется потерпеть.

— Вколи ей обезболивающее, чтобы девчонка не мучилась, — попросил Славка.

Я с благодарностью посмотрела на брата. Когда рана была обработана, я поблагодарила врача и пошла в машину. Славка задержался. Вернувшись минут через десять, он сел рядом и серьезно спросил:

— Кто в тебя стрелял?

— Зачем тебе?

— По-моему, это неуместный вопрос.

— Что ты сделаешь с этим человеком?

— Убью, конечно.

— Ты это серьезно?

— Скажи, это как-то связано со мной? В тебя стреляли из-за меня?

— При чем тут ты? — удивилась я.

— А кому ты тогда нужна?

— Ты считаешь, я никому не нужна? — обиделась я.

— Я не это имел в виду. Ладно, давай говори. Ты просто обязана рассказать мне все.

— Ты слышал про зэка, который сбежал из тюрьмы?

— Слышал, — нахмурился брат.

— Он спрятался в мусорном баке, а потом перебежал в мою машину. Он прострелил мне руку, чтобы я его побыстрее везла.

— Ты хочешь сказать, он ехал с тобой в машине?

— Да.

— Господи, какой я дурак! Надо было бы мне самому отвезти документы.

— Тогда бы он сидел в твоей машине и прострелил руку тебе.

— Что было дальше?

— Мы доехали до дачного поселка, и он держал меня там ровно двое суток.

— Ты запомнила, где находится этот дачный поселок?

— Нет, — соврала я.

— Как же ты не запомнила, если была за рулем?

— Я потом сидела сзади, он вел. У меня же была прострелена рука.

— Бедная ты моя девочка. — Славка прижал меня к себе и стал гладить по голове. Он всегда жалел меня, как маленькую. — Почему ты мне ничего не рассказала? Он тебя изнасиловал?

— В первую ночь он взял меня силой, но во вторую я уже не сопротивлялась, — вздохнула я.

Славка широко раскрыл глаза и перестал меня гладить.

— Ты хочешь сказать, что трахалась с этим зэком по собственному желанию?

— Да.

— Ах ты, гадина!

— Сам такой.

— Теперь я понимаю, почему ты предпочла промолчать. И в кого ты такая уродилась?!

— В тебя, — улыбнулась я. — Марта рассказывала, как в первый раз ты завел ее в ресторанную кухню и там изнасиловал.

— Чтобы я ее насиловал?! Она, по-моему, не сопротивлялась. — Славка закурил сигарету и повез меня домой. — Как же он тебя отпустил?

— Не знаю. Отпустил, и все.

— А сам куда двинулся?

— Не знаю. Он мне не сообщил.

— Врешь! Я надеюсь, ты его дома не прячешь?

— Больно надо. Ты же видел, что у меня никого нет.

— Я в шкафах не проверял.

— Так пойди и проверь, — засмеялась я.

— И проверю.

— Да мы с ним больше никогда не встретимся.

— Надеюсь. Съезжу к Генке в тюрьму, узнаю, что это за козел и где он может отсиживаться. Найду, живым закопаю. Пусть других трахает, но не мою сестру!

— Откуда он мог знать, что у меня есть такой замечательный брат. Кстати, нашего дядю Гену в тюрьме не любят. У него там плохая слава и неважнецкий авторитет. Дерьмо он порядочное.

— Откуда ты знаешь?

— Вадим сказал.

— Какой еще Вадим?

— Зэк, который сбежал из «Крестов». А он что, и вправду крутой?

— Не знаю, какой он там крутой, но козел порядочный! Я его из-под земли достану, скота такого!

— Никакой он не крутой. У него даже денег на продукты нет. Я сама за ужин дважды платила.