Велимир Хлебников

Прошло еще немного времени, и Хлебников вновь остался бездомным: к Спасскому приехала жена, и надо было освобождать комнату. На помощь вновь пришли Куфтины. Они предоставили свою комнату Хлебникову, а сами уехали. Он понимал: нужно принимать какое-то решение, долго так продолжаться не может. Больше всех переживал за своего друга и учителя Митурич. Он изо всех сил старался скрасить мрачное существование Председателя земного шара. С его помощью у Исаковых необычным образом справляли Пасху. Митурич рассказывает: «У Исаковых оживление. Достали творог, и сооружается творожная пасха. Я сделал для нее форму четырехгранной пирамиды, на каждой стороне которой вытеснены эмблемы вер: христианский крест, буддийский — след Будды, магометанский — серп месяца и „будетлянский“ — ветви двоек и троек. Было вино — всем по маленькой рюмочке — и пирог. Стараниями Анны Осиповны Велимир сидит в чистом белье по обыкновению с поднятым воротником пиджака. За столом острит Петр Константинович, идет мирная праздничная при солнечном дне за большим столом со скатертью еда. Потом закурили, пили чай. Хороший был день в это ненастное время. Ах, если бы побольше таких деньков было в то время, и все было бы иначе».

Вскоре Митуричу удалось выхлопотать для Хлебникова бесплатный проезд до Астрахани, но ехать можно было только через две недели. В это время кардинально изменились обстоятельства у самого Митурича: он получил бессрочный отпуск и мог покинуть Москву в любое время. Он сразу же решает ехать в Новгородскую губернию, где жила его жена с двумя детьми. Жена, Наталья Константиновна, работала там учительницей, у нее были свой огород, корова, так что детям там жилось гораздо лучше, чем в полуголодной Москве. Но Митурич не мог оставить и Хлебникова: Куфтины должны были скоро вернуться, и жить больному поэту было больше негде. Митурич предложил Хлебникову ехать с ним в деревню, с тем чтобы недели через две вместе с ним ехать в Астрахань или же впоследствии отправить туда его одного.

Митурич начал действовать. Ему удалось достать два бесплатных билета до станции Боровенка, но оттуда до села Санталова, где учительствовала его жена, было еще сорок верст, которые, скорее всего, пришлось бы пройти пешком. Однако Митурич не ожидал, что дорога окажется настолько тяжелой. Он не учел, что начало лета бывает холодным, и не взял теплых вещей. Он не думал, что в Санталове не окажется врача, что они окажутся отрезаны от внешнего мира…

Когда путешественники пришли на вокзал, выяснилось, что поезд состоит только из товарных вагонов. Разруха чувствовалась повсюду. Митурич записывает в своем дневнике (далее все события он фиксирует с точностью до дня): «Отбыли из Москвы в деревню. В полночь заняли место в товарном вагоне, сами принесли доски из соседнего вагона и строили нары. Дождь. Холодно. Велимир ежился в своем тулупе и дремал, полулежа на нарах. Раздражали его вновь приходящие пассажиры, требовавшие себе места, неохотно уступал напору. Все время идет дождь».

В наше время скорый поезд Москва—Петербург преодолевает расстояние до Боровенки часов за пять; пассажирский, конечно, идет медленнее, но не так, как в 1922 году. Митурич и больной Хлебников добирались до этой станции шестнадцать часов. Митурич, зная, что от станции, возможно, придется идти пешком, постарался взять как можно меньше вещей. Полагая, что весной теплая одежда уже не нужна, Митурич не взял ватника, а только один плащ. У Хлебникова был его старый тулупчик. В вагоне же было холодно. Хлебников вез с собой два мешка вещей. В основном это были рукописи. Митурич в Москве пытался уговорить его оставить рукописи у родственников жены, но Хлебников отказался. Он сказал, что сохранил их в Баку, на Кавказе, довез до Москвы и теперь не расстанется с ними.

Продрогшие, Хлебников и Митурич 15 мая прибыли наконец в Боровенку. Моросил дождь. Дороги, и без того отвратительные, окончательно развезло. Предстояла самая сложная часть пути: сорок верст (около сорока километров) по бездорожью. На станции Митуричу удалось нанять подводу «за 8 аршин сатина». Он рассказывает: «Мужик соглашается везти наши пожитки и кого-нибудь из нас (ехала еще сестра жены). Мы посадили Велимира, а сами идем рядом. Дорога скверная, после длительного дождя глинистая почва превращается в глубокое месиво, в котором колеса тонут по ступицу».

К вечеру путешественники, проехав двадцать верст, добрались до села Тимофеева. Там у Митурича был знакомый мужик, у которого они собирались переночевать. Возница подвез их к дому и уехал. К счастью, приняли гостей очень радушно. Велимир в дороге устал, но чувствовал себя неплохо. Друзей усадили за стол. Поставили самовар, молоко, яйца, хлеб. Хозяин дал лошадь, и путешественники начали последний переход в шестнадцать верст до Санталова. «Велимир почти половину пути ехал на двуколке на вещах, сам правя, но неудачно. Очень часто наезжал на камни и попадал в ямы, так что, наконец, упал с двуколки».