Велислава. От страхов к величию

– Вы же его не забивали. – Значит, он действительно просматривает в моих воспоминаниях все, что связано с ним самим и его конторой. – Почистите списки вызовов.

Шпионские игры какие-то!

– Но ведь где-то информация о звонках останется?

– Этим уже занялись, – заверяет он и тут же меняет тему: – Как ваши успехи со снами?

– Пока никак, – честно признаюсь я.

– Постарайтесь, Вела. Это очень важно. Чем быстрее вы добьетесь нужного результата, тем лучше. – Такая настойчивость слышится в его голосе, что мне становится неуютно!

– Ладненько.

Давид снова забирается под пальто. На сей раз он достает сложенный вчетверо листок.

– Не весть какой подарок, конечно, да и на нужный результат особо рассчитывать не стоит, но все же…

Разворачиваю бумагу, на ней от руки написан рецепт.

– Булочки, – сразу соображаю я.

– Да. Не могу сказать, что убил ради этого дракона, но несколько неприятных минут, наполненных странными взглядами и обидными комментариями, пока все это писалось, пережить пришлось.

– Я оценила жертвы, правда. Можно узнать, кто же этот монстр? – Наверное, подружка.

– Моя домработница.

Кто? Я не ослышалась?

– У вас есть домработница?

– К сожалению, я абсолютно не приспособлен к быту. – Особо огорченным он не выглядит.

Я возвращаюсь к созерцанию совершенных пропорций идеальных булочек.

– Мне пора, – напоминает о своем присутствии Давид. – Удачи вам в разговоре с мамой и успехов в работе со снами. Жду звонка.

– Спасибо. Я обязательно вас наберу, как только что-то получится.

Сегодня Давид покидает мою квартиру самым банальным способом – через дверь.

Что ж, вот и пришло время и мне встретится со своим драконом. Набираю мамин номер. Пока иду в кабинет слушаю гудки.

– Почему не с домашнего? – наконец-то отвечает мама.

– Мне перезвонить с городского?

– Не надо. – В трубке на несколько секунд воцаряется тишина. – Не желаешь объяснить свое сегодняшнее поведение?

– Мам, я не специально, – начинаю свою речь, заранее осознавая ее бессмысленность. – Просто так получилось. Было весело и здорово, я совершенно забыла о времени. И телефон не слышала. Извини, пожалуйста.

– Весело и здорово! – орет в трубку мамочка. – Мы с отцом чуть с ума не сошли! Твое поведение абсолютно возмутительно! Отец говорил, что тебе нужно позволить быть чуть более самостоятельной. Я возражала, однако он настоял. И что и итоге? Я оказалась права! Какая самостоятельность? Ты до нее, видно, не доросла еще. Контроль во всем! Вот что тебе действительно требуется!

Господи, куда уж больше контроля?!

– Ладно, отложим этот разговор до утра. Некоторым на работу вставать нужно. – Это, как я полагаю, она на себя намекает.

– Мне вообще-то тоже утром на работу.

В ответ я слышу пренебрежительное фырканье. С какой это стати? Я давно на свои деньги живу, только кое-кто этого почему-то не замечает.

– Я позвоню в половине восьмого. Надеюсь, ты возьмешь трубку. – Таким образом, мама ставит точку в нашем разговоре и отключается.

Я еду в вагоне метро. Судя по количеству народа, сейчас, наверное, час-пик, но я не уверена – в нашем городе нет метрополитена. В общем, меня окружает толпа народа. Я вишу на поручне, стараясь не свалиться на сидящего передо мной мужчину. Товарищ читает газету. Это он удачно!

– Простите! – пытаюсь обратить на себя его внимание.

На успех данной затеи я особо не рассчитываю, раньше в видениях окружающие вели себя так, словно меня нет рядом.

Мужчина поднимает голову. Кажется, сегодняшний сон будет эксклюзивным.

– Можно посмотреть первую полосу?

Пальцем, хоть это и не вежливо, я указываю на газету.

– Пожалуйста. – Мужчина явно удивлен, но сворачивает газету так, что мне теперь видны ее название… и дата.

– Спасибо! – Улыбка помимо моей воли появляется на лице, но ничего не могу с ней сделать и не хочу.

29 декабря 2007 года! Газета, кажется, столичная, но этот факт можно будет уточнить, проверив станции… Ура! Все, как просил Давид.

Охваченная эйфорией я упускаю момент, когда состав в очередной раз начинает тормозить и довольно резко. Странно, ведь только что была остановка. По инерции людей заносит вперед. Слышаться вскрики, недовольный ропот и ругань. Нас хорошенько встряхивает. Раздается оглушительный скрежещущий звук, и в окно я наблюдаю, как впереди стоящий вагон немного разворачивает, наш при этом почему-то остается на месте. Свет от лап тоннеля становится каким-то странным: не то дрожит, не то пульсирует неравномерно. Я слышу рядом крики. Отвлекшись от попыток рассмотреть, что же происходит в отсоединившемся вагоне, бросаю взгляд на пассажира с газетой. В ту же секунду мое тело леденеет, чувствую, как волоски на руках встают дыбом – стекло за мужчиной мутнеет, сквозь него просачивается нечто сероватое, но прозрачное настолько, что я толком не могу разглядеть очертания этого существа. Вопли вокруг набирают громкость, а я все в том же онемении наблюдаю, как тварь проникает в тело человека, постепенно превращая его в труп уже привычного для меня вида. Внезапно до меня доходит, что как только эта мерзость выскользнет из бедолаги, она займется мной. Меня уже заметили…