Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры (СИ)

Бесцеремонно заходя в шатры, интересуясь – «чего господам надобно?», «вынесли ли мусор, а то госпожа наказала чистоту блюсти», «с чем выступать будете?», худощавая молоденькая «служанка» примечала каждую мелочь – у кого какие письма лежат, кто что украл, да тряпицей прикрыл – или не успел прикрыть, кто с кем возлежит и так далее. Из шатра незаметно исчезали скреплённые печатями письма – чуть позже появлялись и только особо внимательный взгляд бы заметил, что под печатью пергамент чуть потемнел. Уже два вечера подряд у Ионнель на столе появлялся подробный отчет о каждом сколь-нибудь значимом событии, наблюдении, свойстве.

Например, лорд Вейхель страдает желудком, сливы вызывают крупную нужду, а жареное мясо – колики. Лорд Базилевс боится грозы, прячется под одеяло и плачет, как ребёнок. Лорд Гастире спит со служанкой. Это явление для лордов обычное – но его жена спит с братом служанки. А брат служанки спит с самой служанкой и, одновременно, с конюхом лорда Гастире, которого только начала одолевать сухотка.

Другие сведения, более важные, относились к Ионнель и её царству. Нападки, планы, желания – об этом мало говорили вслух, но что проскальзывало, было на вес золота. С ними Ионнель разбиралась, как могла. Её «волшебное зеркало», Дарилион, был кладезем знаний, но не мог ничего присоветовать в вопросе дворцовых интриг. И словно ответ на молитву, Лавьен прислал ей Марселя. Энталла ощутила укол ревности, но что ревновать – для царевны разведчица незаменима. Однако её волновало появление ещё одного полезного человека, сведущего в том, в чём у Змейки не хватало опыта.

К плечу прикоснулась холодная рука. Девушка молниеносно оглянулась, искусно схватилось за сердце, охнула:

– Госпожа, как же вы меня испугали, – и сразу же перешла на услужливый тон. – Чего-то надобно? Еды, ткани, менестреля?

Темноволосая госпожа в черной коже, с алыми губами и острым взглядом, улыбнулась:

– Менестрелей. Двух, дитя моё. Да повыносливей – я люблю, чтобы играли долго.

На последних двух словах женщина сделала акцент. Энталла сделала книксен:

– Конечно. Я знаю всех менестрелей, много о них слышала. Есть двое крепких и красивых, здоровьем пышут – глаз радуется. И, говорят, играют хорошо. На нескольких инструментах. Могут усладить даже очень требовательный вкус. Но берут золотом, госпожа.

Женщина вынула из кошеля серебряный кругляк, положила Змейке за пазуху, шепнула:

– Заходи после обеда. Если они и вправду так хороши, получишь ещё один. Мой шатер стоит с краю березовой рощи, в синих и красных цветах. На знамени – огнецвет с черным пауком.

Энталла снарядила на ответственное дело братьев-скрипачей. От их музыки слёзы наворачивались на глаза, сердце разрывалось на части, а ноги бросались в пляс. Статью походят больше на ратоборцев, чем ценителей прекрасного – только лица – чистые, светлые, без шрамов и тени угрюмости отличают их от задир и вояк. Близнецы пользовались спросом у женщин, но позволить их себе могла не каждая.

Минуло время обеда, и Змейка отправилась за наградой.

Она помялась у входа, внимательно вслушиваясь. Ни шороха, ни вздоха. Этого следовало ожидать. «Графиня, конечно же, доплатила за пару каприччио на свежем воздухе». Оглядевшись, Змейка открыла полог и шагнула внутрь.

Её схватили и зажали ладонью рот. Она попыталась вырваться – хватка была неимоверно крепкой. Ещё попытка – в бок легонько кольнуло и по телу пробежала молния. Девушка рухнула на пол, не в силах пошевелиться. Краем глаза увидела, что близнецы – голые, связанные, без сознания, лежат под рогожей. Над ней высилась знакомая госпожа:

– Они были лучше многих. Но не так хороши, как хотелось бы.

Женщина присела, внимательно всмотрелась в лицо Энталлы:

– Уколоть тебя ещё раз? Я бы вывезла вас троих к себе в покои и там бы мы наигрались, как следует. Твоё лицо утром показалось мне знакомым, но теперь я точно уверена.

Она отодвинула прядь каштановых волос. За ухом чуть краснела гряда точек.

– Точно! Ты одна из нас. Или сбежала, или отбили в одной из схваток. Задержалась ты в неофитах, дорогая.

Женщина придвинулась к уху и чуть слышно прошептала заклятие. Точки засветились, забились прожилки вен и на коже явственно проступил замысловатый рисунок. Глаза Энталлы засветились красным.

– Восстань, юная жрица. Пробуди дух.

Свечение усилилось, взгляд оставался мутным, по лицу и рукам девушки бегали золотые ленты.

– Через час ты очнешься и забудешь нашу встречу. Ты выпила крепкого вина, тебя разморило и ты заснула. Будешь жить как жила, до тех пор, пока наша богиня не призовёт тебя. Теперь ты – её служитель, её уши, её голос, её страсть.

Рисунок за ухом исчез и Энталла заснула.

Очнувшись, Змейка увидела, что лежит на полянке в роще. Солнце перекатило зенит и клонилось к окоёму. Стрелки на башенных часах смотрели вниз.

– Шесть часов! Празднество уже началось! Как я могла заснуть? Зачем же согласилась на чарку!!!