Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры

Камень погас. После яркого сияния Авенир с трудом различал черты лица монаха. Когда глаза привыкли, спросил:

– И вторжение произойдет в Веллоэнсе? Если хранители не соберутся, то опять настанет эпоха… этого… Линь-Язя?

Монах смотрел хмуро:

– Все куда сложнее. В Веллоэнсе произойдет встреча богов, демонов и людей. Если люди не отстоят право на существование, их просто сотрут. Перечеркнут, как неправильно начертанный символ. Сожгут, как испорченный свиток. Это будет конец нашей истории, Авенир. Там во дворе, кистью древних пророков ты изобразил символ своей души. Символ Зортзиара. Ты – один из хранителей. Твоё место не здесь, твоё место – в обетованном Царстве.

– Ведь я еще молод и так мало знаю…

– Не важно, что ты знаешь. Важно – куда направляешься. Путь человека даёт необходимый опыт.

Калит подошел к юноше, указал на обруч, в котором холодной синевой переливался лазурит:

– Камень избрал тебя. Монахи не смогли снять обод, он уже врастает в тело. Через какое-то время на поверхности останется только часть камня, – старец сложил руки. – Благодаря кристаллу ты остался жив, лазурит не дал душе вырваться из тела.

Авенир коснулся кончиками пальцев лба. От твердой поверхности к коже понеслись крохотные молнии, подушечки защипало. С грустью посмотрел на старца, голос дрожал, от воспоминаний к горлу подступил ком:

– Но и Марх выжил. А ведь… были и другие. Они же погибли?

Наставник улыбнулся, отечески обнял парня:

– Хоть себя не винишь, хорошо. Марх выжил, ведь и он носитель камня.

– Как?

– Его камень – рубин в навершье черного ятагана.

Калит покачал головой, плечи приподнялись:

– Как они станут одним целым, ума не приложу. Не всё можно объяснить умными книгами. Да и в жизни все по-разному.

Монах пожевал губу:

– Вот, я, к примеру, люблю картофельную похлебку с рыбками-вьюнами. В книгах написано, что с листом лавровым вкуснее. А не могу этот лист есть, по мне гадость хуже редьки.

Чаровник повеселел, в глазах промелькнула надежда:

– Авве, лазурит и книга на месте. А посох случаем не находили, с камешком, белым таким, невзрачным.

– Из неведомого металла жезл, с гравировкой крученой, серенький? И камень аки яйцо формой, только величиной с кулак?

Авенир радостно кивнул. Калит зевнул:

– Не, не видал.

Увидев появившуюся на лице тень, указал на дверь:

– Там вон, пара послушников службу несут, они видали – схоронили в подземелье. И статуя каменная там же. Только не пойму – чего это вы с куском мрамора по миру скитались.

Волхв посерел, дыхание сперло, руки задрожали:

– Это… Корво. Я обратил его в камень, чтобы демона сдержать. Надо его расколдовать.

Теперь озадачился старец:

– Э-э-э, дружок. С демонами биться – не склады вить и не плоть штопать. Тут без братии не справиться.

На поляне перед монастырем царило оживление. Посередке, на сложенном из камней постаменте лежал обращенный в камень воин. Безучастные глаза устремлены в никуда, лицо непроницаемо, не выражает никаких эмоций. Монахи раскладывали на земле ленты, зажигали свечи, в медных плошках с каменным дном тлели прессованные таблетки фимиама.

Когда все было готово, монахи отошли к краям поляны, образовав круг. Опытные стояли ближе, за ними читали заученные молитвы, послушники. Внутри находились Авенир и Калит. Старец держал в руке кисть, волхву вручил жезл:

– Когда подам знак, снимай заклятие.

Акудник кивнул.

Монах медленно поднял руку. Кисть засветилась, за ней тонкой лентой оставался в воздухе белесый след. Изрядно заполнив воздух этим полупрозрачным молоком, Калит махнул Авениру. Тот, с трудом вспоминая слова, направил жезл в сторону статуи, выкрикнул заклинание. Камень в навершье помутнел, внутри тень смешивалась со светом. Чаровник повторил слова. Старшие монахи начали петь псалмы, медленно задвигались в ритуальном танце. Юноша на секунду смутился. Затем, откинув смущение, надрывая глотку, проорал заклинание. Из жезла метнулась молния, бешено заметалась среди монахов, норовя задеть, не в силах пробить защитный барьер. Не найдя жертвы, возвратилась в середину поляны и ударила в статую. Раздался треск, запахло гарью, заволокло едким дымом. Когда черные клубы рассеялись, раздался удивленный вздох – на месте постамента находилась спекшаяся куча изломанного камня.

Калит отер лоб, лицо вытянулось. Он осторожно огляделся – не спрятался ли где демон, внимательно пробежал глазами по лицам монахов. Авенир непонимающе смотрел на обугленный пятак, рука судорожно сжимала жезл. Старец обвел искореженное место кистью, прошептал псалом защиты от бесовщины, настороженно вслушался. Потом кивнул волхву:

– Нет тут никаких демонов. Зато душа ещё осталась, спасём.

Глава 5. Моргот

Моргота переполняла ярость. Он ненавидел светлых, ненавидел Ишгара, наложившего на него оковы. Его раздражал этот холодный мокрый мирок, с тяжелыми тучами и скудным огнем. Люди не сделали ему ни плохого ни хорошего, но и на них отверженный архидемон злился.