Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры

– Люди пустыни не страшатся власти и не ценят золото. Но они уважают седину на голове. Пойду я. Если убьют – отправится казначей. Но Вы, царевич – в любом случае не говорите много – из рабства или банды вырваться не сложно.

Старика окружила свара галдящих бандитов. Тот стоял недвижно, понимал – резкое движение, косой взгляд – и каменный наконечник стрелы распорет сухую кожу, пробьет ребро и вонзится в сердце. По щеке прокатилась капля, в горле запершило. Кучер высматривал атамана, искал малейшие признаки отличия – драгоценный камень в навершье, роспись на обуви, цепочку или перстень. Все были как один – золотистые накидки, простые добротные луки и кинжалы, остриженные песчаные гелиши.

Как по сигналу дикая круговерть остановилась. На мужчину смотрел один из разбойников. Кучер поднял голову, на лице застыло возмущение:

– Сколько тебе лет, атаман?

Всадник захохотал:

– Шудр осмелился заговорить! Сколько мне лет? Я не умею считать!

– Как же ты делишь добычу среди братьев?

Орава хранила гробовое молчание. Атаман хохотнул:

– Умён старик. Ответь ка на мой вопрос – как ты будешь говорить, когда я отделю голову от тела?

Цулланур, наблюдавший за толпой, шепнул Лавиену:

– Его до сих пор не убили. У нас есть шанс выжить.

Царевич кивнул.

Кучер простер руку в сторону главаря:

– Где твой старший брат?

Разбойник перестал смеяться и опустил саблю. В голосе появилась злоба с примесью испуга:

– Что ты знаешь о моем брате?

Старик пожал плечами:

– Уже знаю, что он есть, а это немало. Старших можно ненавидеть, но уважать их обязаны все.

Свара притихла. Кучер ощущал, как оторопели бандиты, видел, как с силою сжали они оружие. Понизив голос, мужчина продолжил:

– У тебя есть и отец. У каждого из нас он есть. Я не видел своего, но оказываю честь давшему мне жизнь. И что вижу? Дети пустыни, известные своим почитанием традиций, смеются над человеком, который годится им в отцы?

В воздухе копилось напряжение. Цулланур выудил из кармана шёлковый платок, отёр заливавший глаза едкий пот. Лавьен дышал тихо, краем глаза наблюдая за кучером и головорезами. Старик стоит прямо, смотрит на одного из бандитов, скорее всего, главаря. В шайке никто не восклицает, не скачет – все застыли в нерешительности. От камней веет жаром, воздух маревеет.

Вдалеке раздался трубный зов. К ним приближался еще один разбойник – щуплый коротышка. В отличие от всех всадников скакал он не на пустынном гелише, а на изящном красношкуром арпейне. Кошак двигался грациозно и стремительно, за один прыжок преодолевая расстояние в двадцать шагов. Когда до шайки оставалось прыжков девять, арпейн остановился. Карлик закричал:

– Оставьте эту мелочь! Через три бархана караван! Если поторопимся, нападем среди долины, внезапно!

Разбойники пришли в себя, загоготали. Вскинув сабли над головами, шайка последовала за щуплым мальчишкой. Один из бандитов напоследок обернулся к старику:

– Когда-нибудь мы встретимся. И тогда разговоры о чести тебя не спасут.

Едва разбойники скрылись из виду, кучер запрыгнул на козлы, натянул поводья. Ехали быстро, стараясь как можно скорее увеличить расстояние между ними и бандитами. Если те одолеют хорошо защищенный караван, то будут грабить и пировать неделю. После загребут наживу в тайник и сызнова отправятся на промысел. В любом случае, нужно уйти подальше.

Миновав долину камней, со стороны каравана что-то взорвалось. Волной оглушило, верблюды испуганно потянули поводья, с повозок свалились мелкие сундуки. Цулланур выглянул в оконце, недовольно нахмурил брови:

– Так и знал. Какой же караван без мага.

Следующие четыре дня прошли спокойно. Обоз с царевичем миновал скалистые расщелины, сразу выйдя на заселенную долину. Вся местность усеяна россыпью глиняных домиков – каждый в два метра высотой, друг от друга недалеко, едва протиснется запряженная колесница. Повозки спустились с холма, неторопливо покатились меж серых жилищ. Из убогих хижин робко выглядывали перемазанные люди, грязные волосы всклокочены, в глазах боль и страх. Лавиен выглянул из окна, с ужасом и брезгливостью отпрянул, захлопнул ставню. За край дверцы ухватилась рука – вся покрыта коростами, кожа растрескана, в трещинах багровеет раскрытая плоть. Кучер оттолкнул попрошайку шестом, достал багор. Серый люд топтался у хижин, желтоватые глаза смотрели исподлобья, с голодом и ненавистью, но преградить путникам дорогу никто не решался.

Царевич посмотрел на казначея. Взгляд выражал отвращение и жалость:

– Кто эти бедняги? Небт Снефру настолько беден, что оставил подданных подыхать на этом горшечном поле?

Толстяк покачал головой, сожалеючи молвил:

– Не все земли живут уставом Веллоэнса, господин. Из-за разбойников мы вошли в Маноху черным ходом. Эти люди – невольники, какой-то купец держит их для производства кирпичей. Правителю непросто держать все области под контролем.

Лавиен опешил:

– Но в нашем Царстве тоже много рабов и они не выглядят такими измученными.