Вельможная Москва. Из истории политической жизни России ХVIII века

С самого начала семидесятых годов в донесениях иностранных дипломатов при русском дворе мелькали отрывочные сообщения о том, что «низкие люди», — как писал 2 августа 1771 г. английский посланник Каскарт, — «желали свергнуть императрицу с престола под тем предлогом, что ей была вручена корона лишь на время малолетства сына, и возвести на престол великого князя, что они и намеревались исполнить в день св. Петра». Годом позднее новый британский посланник сэр Р. Гуннинг сообщал в Лондон 28 июня 1772 г. о цепи неудачных придворных заговоров, последний из которых был раскрыт буквально накануне его приезда в Петербург. Правительство удовольствовалось наказанием рядовых членов. Среди влиятельных лиц, «руководивших предприятием», назывались братья Панины и княгиня Е. Р. Дашкова, но Екатерина предпочла «не разглашать дела».

Любопытные сведения о политической борьбе того времени сообщил в своих мемуарах декабрист М. А. Фонвизин, племянник Дениса Ивановича. «В 1773 или 1774 г. — писал декабрист, — когда цесаревич Павел достиг совершеннолетия и женился…. граф Н. И. Панин, брат его фельдмаршал П. И. Панин, княгиня Е. Р. Дашкова, князь Н. В. Репнин… митрополит Гавриил и многие из тогдашних вельмож и гвардейских офицеров вступили в заговор с целью свергнуть с престола…Екатерину II. Павел Петрович знал об этом, согласился принять предложенную ему Паниным конституцию, утвердил ее своею подписью и дал присягу… Душою заговора была великая княгиня Наталья Алексеевна, тогда беременная». Один из секретарей Н. И. Панина — П. И. Бакунин — выдал императрице заговорщиков, Екатерина вызвала к себе Павла, который, испугавшись, передал матери список заговорщиков, но она демонстративно бросила бумагу в огонь, заявив, что не желает знать этих людей.

Рассказ М. А. Фонвизина изобилует неточностями и анахронизмами, из-за этого целый ряд исследователей, и среди них такой видный знаток политической истории екатерининского царствования как В. С. Лопатин, склонны не придавать большого значения данному источнику. Известный специалист по русской истории XVIII–XIX вв. Н. Я. Эйдельман, напротив, видел в рассказе декабриста подтверждение реально существовавшего заговора 1773–1774 гг. Длинная полоса враждебных Екатерине II политических акций панинской партии тянулась с начала 70-х гг. Вероятнее всего, племянник Д. И. Фонвизина сливает воедино два разных заговора, в одном из которых принимали участие братья Панины, а другой, более поздний, сложился в среде молодого окружения Павла уже в 1775–1776 гг., его душой была беременная супруга наследника Наталья Алексеевна.

Что же представляла собой конституция Н. И. Панина, подписанная наследником, на основе которой должны были осуществляться перемены в жизни государства, после того, как генерал-аншеф Панин возведет на престол молодого монарха? Предисловие к этому интереснейшему документу эпохи сохранилось и ходило по рукам в списках, его называли также «завещанием Панина», (имея ввиду Никиту Ивановича Панина — О. Е.). Однако, текст будущего «коренного государственного закона» братья Панины подробно обсуждали между собой и через Д. И. Фонвизина, который выступал главным автором проекта. Согласно конституции Панина-Фонвизина, устанавливалась политическая свобода для дворянства, учреждался Верховный Сенат, как законодательный орган, а императору оставлялась исполнительная власть и чисто представительские функции. Часть членов Сената назначалась бессменно из числа наиболее родовитых аристократов, остальные же избирались от дворянства. Ни о каких правах других сословий русского общества того времени — купечества, однодворцев, казачества, государственного крестьянства — недвусмысленно заявивших о себе во время Уложенной Комиссии 1767 г., речи в проекте не шло. Таким образом, перед нами программа установления олигархического правления и ограничения самодержавия в пользу высшего дворянства. За образец, как это не раз происходило в русской политической истории XVIII в., было взято шведское государственное устройство.

В 1772 г. канцлер Никита Иванович сумел ослабить влияние Орловых, он предложил назначить фаворита главой русской делегации на Фокшанском мирном конгрессе для ведения переговоров с турками. Но по опыту Панин знал, что прямой и вспыльчивый Григорий — плохой дипломат. Негибкая позиция Орлова фактически привела к срыву мирных переговоров. Этот роковой удар означал конец карьеры Григория Григорьевича, он помчался в Петербург, но было уже поздно, на дороге его остановил карантин. В эти дни совершился маленький придворный переворот: все заметные места заняли сторонники Паниных, и господствующей силой при дворе стала партия наследника Павла Петровича. Место фаворита занял А. С. Васильчиков — ставленник Никиты Ивановича Панина. Плотная стена сторонников сына замкнулась вокруг императрицы.