Велосипед судьбы (СИ)

– А хрен его знает. Пульт-то разблокируют в конце концов – директорским ключом всё открыть можно. И даже станцию, наверное, запустят. Среди черноглазых не все по квоте, есть и нормальные инженеры. Но я тебе не зря говорю – и полугода не просидим, как всё навернётся. Не у нас, так у химиков. Не у химиков, так у металлургов. Да хоть, вон, у водоканальщиков – и то мало не покажется. Встанут насосы, и утонет город в говне.

– Вы говорили, Спасительница призвала к забастовке. А вы её сами видели?

– Видел однажды.

– А расскажите, пожалуйста!

– Ну, когда всё только затевалось, пришли к нам агитаторы из «голубой гвардии». У нас и так большинство за них, потому что достал этот тупизм неимоверно. Так что агитировать нас не надо было, и так понимаем. Но насчёт забастовки народ сомневался сильно. Всё же мы энергостанция, не свиноферма какая. Мы встанем – за нами много чего встанет. Поэтому коллектив ответственный, привыкли не только за себя думать. Сразу спросили: «Мы, конечно, за новый общественный договор, против квотирования и «интеллектуального гандикапа», потому что это, как ни крути, жопа. Но это жопа дальняя. А если из энергосистемы выпадет наша генерация, то это будет жопа здесь и сейчас, потому что такую дыру и закрыть-то нечем. Пойдут веерные отключения, блэкауты, и по населению это прокатится, не разбирая цвета глаз. То есть, мы не против борьбы за права, но не стоит ли её начать с калибра помельче, чем станция на полторы тыщи нетто-мегаватт?» В общем, не убедили нас тогда.

– А потом? – спросила Василиса.

– А потом как-то пришёл мой товарищ перед самым концом смены, да и говорит: «Есть предложение сходить после работы в одно место. Там пива нальют и за политику расскажут. Обещают, что пиво на халяву, а за политику интересно». Ради политики я бы не пошёл, конечно, но на пиво повёлся. И не я один. А что не попить пивка-то вечером пятницы, раз угощают? Приходим мы, значится, в большой бар, а там народу – битком. И все наши – и со станции, и от смежников инженера, и от сетевиков технари. Вся городская энергетика. Пива всем налили, как обещали, даром. А вместо музыкантов на сцене всякие говорильщики выступали, от «голубой гвардии». Но их не так чтобы внимательно слушали, больше на пиво налегали да между собой трепались. А потом раз – и стихло всё. Тишина, как в склепе. А на сцене девочка стоит. Совсем мелкая, лет десять-двенадцать, ребёнок ещё. Волосы белые, сама худенькая, хоть хватай и в столовку тащи, откармливать. А глаза – синие-синие, каких не бывает вообще. Аж сердце прихватило от её глаз. И вроде ничего такого необычного она не сказала, сто раз мы всё это слышали – и про будущее наше, и про детей, и про семьи, и про то, что ничего хорошего нас не ждёт, если жопы не поднимем и не сделаем что-то. Но такими словами и так, что я лично думал, что от стыда сейчас помру. Что я, здоровый мужик, сижу тут и пиво глыкаю, пока вот такой ребёнок за меня правды ищет. Такое от неё исходило ощущение, что не передать. Я раньше слышал, что она Искупителем отмеченная, но мало ли что говорят. А тут увидел и понял – так и есть. Есть за ней сила и судьба. И кто её увидел – тот уже прежним не будет. Так что назавтра мы уже собрались и решили бастовать. А теперь я тут.

– Не жалеете?

– Ни минуты не пожалел. С тех пор, как Спасительницу увидел, ни разу не усомнился. Курнуть не хочешь? Ах, да, я же спрашивал…

– Не хочу. А вы не могли бы…

– Что?

– Ну, отвернуться ненадолго. А то я сейчас описаюсь…

***

Когда Василиса, багровая от смущения (сосед отвернулся, но журчание показалось ей оглушительным, как горный водопад) вернулась на лавку и снова положила Данькину голову на колени, он застонал и зашевелился.

– Парень твой? – спросил Бен.

– Ну, да, наверное, – ответила Васька неуверенно. – Скорее, друг.

– Начинает отходить. Сейчас ему хреново будет, готовься. Свинство это – такого мальца шокером, у него и массы-то на полмужика. Но что с этих взять? Они, поди, и не знают, что мощность регулируется.

– Вы их ненавидите?

– Я? Да что ты, нет, конечно! – сосед даже засмеялся от неожиданности. – Они, в целом, нормальные ребята. Пока не началась эта хрень, у меня полно приятелей было среди черноглазых. У нас квартал смешанный, дружно жили. Играли в футбол, пиво пили, на шашлыки собирались, музыку слушали. Музыканты они отличные, пляшут задорно, и вообще душевный народ. Экспрессии многовато, но к этому привыкаешь. Понимаешь, девочка, я двумя руками за равенство. Я даже жениться хотел на дочери соседа, черноглазой. Она классная девчонка.

– А что же не женились?