Велс

Велс очнулся от резкой боли в правом боку, ударился о каменной выступ, и, незаживающая, рана, тут же дала о себе знать. Он не сразу осознал, где он находится. Но постепенно вспомнил, что они со Стриби шли на вершину Орочьего зуба. Осмотревшись, Велс понял, что висит привязанный к чему-то веревкой в пяти метрах от края плато. Раскачавшись, превозмогая боль, леший умудрился зацепиться за торчащие камни и, собрав остатки сил, полез вверх. Пять метров – много или мало? Путь вверх показался забытому богу бесконечным, но, тем не менее, ему удалось забраться. Первое, что бросилось ему в глаза, было тело Стриби, лежащее почти на самом краю. Ползком, сил встать на ноги не было, леший подполз к брату, и негнущейся рукой попытался нащупать пульс. Слава Отцу, тот был жив, просто находился в бессознательном состоянии. Велс, немного успокоившись, вытянул засапожный нож и перерезал веревки, после чего обессилено разлегся рядом с братом и прикрыл глаза. Очнулся он от того, что рядом потрескивал костер. Оглядевшись вокруг, увидел брата, что-то помешивающего в котелке, кипящем на костре. До ноздрей доносился запах варенного мяса. Велс непроизвольно сглотнул слюну. За те три дня, что они карабкались вверх, перекусить ничего не удалось. Велс попытался перевернуться на бок, это движение вызвало острый приступ боли, заставивший его застонать. Стриби, видимо услышав стон, тут же метнулся к нему.

– Потерпи, мы уже почти на месте, сейчас поедим, и я попробую открыть портал. – голос брата был явно обеспокоен.

Велс моргнул, соглашаясь с ним. В горле стоял ком, поэтому сказать что-то не получалось. Проживший сотни лет леший понимал, он умирает. Не факт, что поможет даже «мертвая вода».

Велс снова провалился в забытье. Пришел в себя от того, что в рот потек горячий бульон. Кое-как проглотив, почувствовал, что по телу начало разливаться тепло. Он уже практически не реагировал ни на что. Боль истерзала не только тело, но и душу. Велс не чувствовал и не видел, как Стрибог, взвалив его себе на плечи, медленно шел к источнику. Не видел, как создав структуру поглощения, брат прикрепил к ней рунную формулу портала. Последнее, что запечатлело сознание – была вспышка перехода через портал.

Часть Первая

Глава Первая.

Макс был обычным деревенским пареньком двадцати лет от роду. Рост около метра восьмидесяти, худощавый. На лице всегда играла улыбка. С виду рубаха-парень. Простое лицо, можно сказать интеллигентное. Коротко стриженные русые волосы. Таких много в провинциальных деревушках. Такие пареньки вызывали умиление у старушек. Всегда вежливы и обходительны. Никогда не грубят, уступают места в автобусах. На таком фоне резкий контраст создавался взглядом светло-голубых, почти серых, глаз. В противовес улыбке, натянутой на лицо, глаза никогда не смеялись. В них застыло равнодушие. Так рано, но уже равнодушно, смотрел молодой парень на мир. Как через оптический прицел. Такой взгляд обычно у профессиональных убийц или маньяков. Но Макс не был ни тем, ни другим. Он просто слишком рано повзрослел. Двадцать лет – начало жизни.

***

Перед глазами все качалось, ноги отказывались идти, по спине тонким ручейком стекала кровь из-под, кое-как наложенной, импровизированной повязки. Максим периодически останавливался, чтобы передохнуть и набраться сил перед следующим шагом. Боли уже практически не было, сознание постепенно уходило, заменяясь видениями из жизни. Такой короткой, но в то же время очень жесткой. Максим прекрасно понимал – он умрет. Было ли ему страшно? Скорее нет, чем да. Но и умирать он не хотел, поэтому все шел и шел вперед по лесу, в надежде найти хоть какое-то человеческое жилье. А еще ему нужно было, как можно дальше от трассы, где остались его друзья и враги, ставшие жертвами бандитской разборки.

Максим остановился, привалившись к огромной столетней сосне, пытался отдышаться. воздуха не хватало, он пытался вдохнуть полной грудью, но что-то мешало. Одуряющий запах разогретой смолы, никак не мог найти путь внутрь пробитого автоматной пулей легкого. Макс, уже мутным взглядом, теряя сознание, окинул лес вокруг. Уральская тайга. Что на Среднем Урале, что на Южном, одинаков. Сосны вперемешку с лиственными породами. Вот и сейчас взгляд умирающего паренька зацепился за одинокую березу, стоящую на опушке, в пятидесяти метрах впереди. Недалеко, дойти бы, коснуться белого ствола. Как в детстве… Он попытался оторваться от сосны и сделать шаг, но уже не смог. В бессознательном состоянии Макс сполз по стволу вековой сосны, оставляя почти незаметный на коричнево-красной коре дерева кровавый след, тянущийся сверху вниз. Мягкая хвойная подстилка из игл, осыпавшейся хвои, как родная мать обняла блудного сына, закрылись серо-голубые глаза. И только небо, цвета его глаз, смотрела сверху безучастно.

***