Вена, 1683

Идея борьбы с турками пользовалась тогда в польском обществе значительно большей популярностью, нежели призыв к вооруженному выступлению за возвращение Силезии или расширение доступа к Балтике. Пропаганда духовенства и австрийского лагеря, провозглашавшая Польшу краеугольным камнем христианства, сделала свое дело, и в обществе укрепилось мнение о необходимости борьбы с турками для защиты всей европейской христианской цивилизации. Впрочем, занять такую позицию польский народ вынудила агрессивная политика Порты. В стране была еще жива память о Цецоре и Хотине 1621 года, а также о постоянных, почти не прекращавшихся в первой половине XVII века татарских набегах, не говоря уже о недавних сражениях 1672—1676 годов. Поэтому сейчас Ян III действовал в соответствии с позицией и настроениями общества, за исключением немногочисленной группки французских сторонников, по существу платных агентов Версаля, не имевших опоры в собственной стране. Впрочем, энтузиазм бороться с турками нарастал постепенно, еще в декабре 1682 года на многих сеймиках шляхта выступала против войны. После заключения договора с Австрией оппозиция довольно быстро успокоилась.

Тем временем, турки попросили Польшу дать согласие на пропуск их отрядов через Малую Польшу в тогдашнюю имперскую Силезию, обязавшись покрыть местному населению все расходы, связанные с этим проходом. Таким образом они, вероятно, хотели определить позицию Польши относительно назревавшего конфликта с Австрией. Ян III, говорят, уклончиво ответил: «В Польше люд своенравный, как бы его турки зацепить и ни хотели, однако поляки турок зацепить могли бы, но это было бы нарушением трактатов»^{36}. Турки, однако, не сориентировались в намерениях поляков.

В соответствии с польско-австрийским договором сейм принял постановление о подготовке к войне. Датированное 17 апреля, под названием Scriptum ad archivum, оно предусматривало трехкратное увеличение численного состава королевской армии, ставок жалованья, а также двукратное увеличение литовских войск. Для содержания такой многочисленной армии были соответственно утверждены высокие налоги, которые должны были принести 13 миллионов злотых в Королевстве Польском и 5 миллионов в Литве. Постановление предусматривало, что армия Короны должна выставить 4000 гусар, 16 тысяч тяжеловооруженной кавалерии, 4000 легкой, 9000 человек пехоты и 3000 драгун. «Это соотношение численности кавалерии к пехоте (2:1), не встречавшееся в польском войске уже несколько десятков лет, должно быть, было вызвано нажимом австрийского союзника. Имперское командование располагало многочисленной пехотой и драгунами, поэтому заинтересовано было прежде всего в превосходной польской кавалерии, которую высоко ценили в Европе и к тому же имеющей опыт сражений с турецким противником»^{37}. В Польше легче было мобилизовать больше кавалерии, нежели пехоты, что с учетом необходимости быстрого формирования войск также было немаловажно. В литовской армии предполагалось выставить 1000 гусар, 3000 кавалеристов, 1500 легкой кавалерии, 500 человек пехоты, 1500 драгун.

Содержание такой многочисленной армии планировалось только до 31 января 1685 года, то есть в течение семи кварталов. Следующий сейм должен был сократить численность войск до штатов мирного времени, так как оптимистически предполагалось закончить войну в одну или две кампании. Чтобы избежать известных по опыту трудностей со снабжением пехоты продовольствием, постановление сейма обязывало офицеров при выступлении в поход иметь запасы провианта на полгода. Расходы на продовольствие должна была высчитывать из выплачиваемого солдатам денежного довольствия квартирмейстерская служба (генерал-квартирмейстер).