Венчание со страхом

Глаза у него красивые. И молодой он еще. Но во взгляде — жесткость. И в упрямой складке рта — жесткость. А на правой руке — бинт: бандитская пуля. Весьма живописно, да… этакое воплощение грубоватой мужественности и отваги. (Еще бы к этому капельку ума!)

— Привет, привет, Катерина Сергеевна, — Колосов, стоя в дверях кабинета, явно не собирался пускать ее внутрь. — Ко мне?

— К тебе.

— А я, к великому моему огорчению, уезжаю.

— В Каменск? — Она не терпела, когда ее вот так сразу отшивали.

Колосов только прищурился.

— Ты обещал, дал честное слово, что когда-нибудь поможешь мне с репортажем о конкретной работе по конкретному делу, — Катя тихонько двинулась вперед: грудью взять неприятельский редут!

— Ну, обещал. И что?

— По-моему, сейчас самый подходящий случай воспеть деяния и подвиги доблестного областного уголовного розыска.

— Да? — Он удивленно приподнял брови. — Неужели?

— Я в Каменске работала, я многих знаю, я… И потом, убийство ребенка — это…

— Донесли уже. Успели. От кого только информация утекает? Дознаюсь — язык оторву.

— Убийство ребенка, — сказала Катя твердо, — это такой случай, когда ты должен быть благодарен любой помощи, если ее тебе предлагают. Тут все может пригодиться. Даже я и…

Никита смотрел на нее, словно взвешивая что-то, потом захлопнул дверь кабинета. Повернул в замке ключ.

— Пошли, — сказал он просто. — Машина в переулке. По дороге в Каменск они говорили мало. Колосов скупо рассказал о том, что видел на месте происшествия на свалке, и добавил:

— Там Сашка Сергеев сейчас землю роет, его учить не надо.

— Я знаю. — Катя наблюдала за своим спутником. Он легко и уверенно вел машину. «Жигули» почти все время летели по полосе обгона, обходя встречный транспорт.

Никита — это и слепому ясно — о чем-то напряженно думает. О чем, интересно?

— Я тебя высажу у отдела. Мне в прокуратуру. — Колосов свернул с Нового шоссе под эстакаду, вырулив на главную улицу Каменска.

— А потом приедешь? Он покачал головой.

— Оттуда я в Новоспасское.

— А там что? — спросила Катя.

— Убийство одной старушки.

— А-а, — это прозвучало довольно равнодушно.

— Что, не интересуют прессу старушки убиенные? — спросил Колосов. — Сенсаций все ищете. Кстати, насчет сенсаций… Я вот давно хочу тебя спросить, — он чуть наклонился к ней. — А что ты модные темы игнорируешь? Оргпреступность, коррупцию там… Я, откровенно говоря, ждал тебя еще на прошлой неделе.

— Это когда мэра в Октябрьске застрелили? — спросила Катя. — Но ведь и я могу спросить тебя, Никита, отчего ты, начальник такого отдела, едешь сейчас не в Октябрьск, а в какой-то Каменск, где убили мальчика, в Новоспасское, где погибла никому не известная старушка? Почему, а?

— У нас по Октябрьску целая группа работает. Первый зам самого курирует. Там без меня мозгов хватит.

— Это не вся правда.

Он посмотрел на нее в зеркальце, глаза его чуть потеплели — мелькнула знакомая зеленая искорка. Мелькнула и пропала. А Кате вспомнился Кравченко и его вопрос о «золоте партии». Как все-таки мужчины похожи! Единый стереотип мышления.

— Об униженных и оскорбленных, значит, печемся… — Он кашлянул. — Я тут твою книжку видел в продаже.

— Купил?

— Ага.

— Прочел?

— Нет. Некогда. До отпуска оставил, когда время будет. Обложка красивая. Поздравляю.

Катя только вздохнула.

В Каменске, впрочем, Колосов направился сначала не к прокурору, а в розыск, к Сергееву. Катя не стала мешать великим детективам и двинулась в кабинет своей закадычной подруги старшего следователя Иры Гречко.

Та допрашивала рыжую толстуху бальзаковского возраста и потасканного вида.

— Катька, привет, садись. Наконец-то! Я сейчас закончу. — Глаза Иры так и светились радостью, но она снова вернулась к строгому тону: — На очной ставке советую не подносить мне сюрпризов, Марья Ивановна. Повестку выписываю на завтра. Не опаздывайте.

— Да я приду, что вы! — заахала толстуха. — И сюрпризы, ну каки таки сюрпризы? Я ж все, что знаю, что видела, тож и говорю.

— Вот такие пироги, радость моя. — Ира крутанулась на стуле, когда тетка ушла. Ее золотистые волосы мягкой волной упали на плечи. — Рада тебя видеть безумно. Соскучилась. Очень, поняла?

— Я тоже, еще на той неделе к тебе хотела, но… А ты, смотрю, как инквизитор тут. А где испанский сапог?

— А, в ремонте! — Ира махнула рукой. Пальчики у нее были тонкие, тщательно наманикюренные, ноготки окрашены бледно-розовым лаком. — Осиное гнездо это. Мамаша — бандерша, мадам Гриссон. У меня дело по краже со складов «Новатора». Тринадцать эпизодов. И все ее семейка постаралась: сыновья, брательники, свояки, даже крестный руку приложил. Всех под суд потянем. А ее свидетельницей оставляю, поэтому и не сажаю, она за свободу всех продаст. А ты чем у нас заинтересовалась?

Катя рассказала. Ира спрятала протокол допроса в картонную корочку.