Вендари. Книга третья

– А я не верю в философию, доктор. Когда ко мне пришла Надин – слуга Гэврила, древнего, кровь которого впоследствии даст жизнь Наследию, она тоже много говорила мне о зле и вечности, располагая которой я смогу сделать много добра. А потом другие безумные слуги изуродовали Надин, превратили в монстра, обязанного по всем законам современной науки умереть, но каким-то странным образом продолжавшего жить, надеясь получить свободу и начать все с чистого листа. Как вы думаете, доктор, может убийца, на счету которого сотни, а возможно, тысячи жизней, начать все с нуля?

Накамура не ответил, и Габриэла продолжила, рассказав, как Надин в образе монстра пришла к мужчине, с которым планировала начать новую жизнь.

– Думаю, философы бы усмотрели в этом лицо добра и зла по разные стороны зеркала, – сказала Габриэла. – Обычный человек и древний монстр. Монстр с уродливым телом и не менее уродливой душой… И знаете, что сделал тот мужчина?

– Сбежал? – спросил Накамура, вспоминая себя в тот день, когда встретился с Эрбэнусом.

– Нет, доктор, – снисходительно улыбнулась Габриэла. – Сбежать хотела я, когда впервые узнала о Надин и древних. Сбежать можно, пока это не стало частью тебя, не проникло в твою жизнь. Потом уже можно либо бороться с этим, либо сдаться. Потом это уже становится личным… Я стала бороться. Мужчина Надин стал бороться. Но в отличие от меня он не был ученым. Он взял топор и зарубил пришедшего к нему ночью монстра. Он сделал то, что было ему под силу. А я… Я сделала то, что было под силу мне – воспользовалась оборудованием исследовательского центра, где работала, и клонировала древнего, чтобы узнать своего врага, изучить и понять, как с ним бороться. Тогда я не думала ни о Наследии, ни о дикой поросли. Тени окружали лабораторию, превратившаяся в монстра Надин скреблась в окна. Я понимала, что либо схожу с ума, либо сам ад разверзся и решил забрать мою душу… Потом появились два клона. На первый взгляд это были просто дети, но когда я оставила их наедине… Скажите мне, доктор, вы можете представить себе, как младенцы, выпустив клыки и когти, разрывают друг друга на части? Не отвечайте. Я тоже не могла себе это представить, пока не увидела своими глазами. Тогда я еще не знала причин этой бойни. Для меня это были просто дети. И когда все закончилось… Когда я увидела уцелевшего ребенка… В тот момент я стала частью этого мира. В тот момент, думаю, и был заложен первый камень в фундаменте Наследия. Я забрала младенца и сбежала из города, чтобы ни тени, ни слуги не смогли добраться до него. Я выкормила его своей кровью. Выкормила за месяц, потому что он рос очень быстро… Эмилиан. Претендент. Первенец нового вида… Я надеялась, что смогу вырастить его человеком, считала своим сыном, своим творением… Но тот, кто рожден хищником, не может стать жертвой, пищей… Поэтому наши пути разошлись… Эмилиан покинул меня, предал… И если бы природа не сыграла с ним злую шутку, если бы не превратила за один год в старика, то наши пути уже никогда бы не пересеклись, потому что вечность не учит ценить жизнь. Поэтому древние и стали монстрами. Но Эмилиан… Он не успел насытиться, отчаяться и перестать ценить жизнь, когда понял, что смерть уже внесла его в свой список… Мальчик вырос за год и вернулся ко мне дряхлым старцем. Вернулся к своему создателю, Матери, которая в гневе прокляла свое чадо… Древние ненавидят друг друга, поэтому я создавала монстров, надеясь, что они найдут Эмилиана, найдут древних и уничтожат все это зло… Я была безумна в своем гневе… Гнев убивал меня, сжигал изнутри… Но потом появился Эмилиан, подарил мне свое раскаяние и указал новый путь… Так появилось Наследие…

– А сверхлюди? – спросил Накамура. – Они тоже ваших рук дело или же где-то был еще один безумный ученый?

– О, доктор… Думаю, этого безумного ученого вы и сами хорошо знаете… Его имя Природа… Эволюция… Не знаю, как вы предпочитаете называть подобное развитие, но, уверена, лицо это известно нам всем…

Накамура не знал, верит этой женщине или нет. Вот Клео Вудворт он верил, а Габриэле… Больше всего его злило, что история Клео совпадала с историей Габриэлы… Клео, ставшей для него уже не просто пациентом, не просто женщиной, за жизнь которой ему предстоит сразиться. Она была словно… словно сестрой. И нужно спешить, чтобы спасти сестру.

Накамура взялся за практические испытания воздействия вируса на дикую поросль, пропустив годы исследований и теоритических тестов. В наличии было лишь желание да проведенные Наследием скудные исследования, в базе которых в основном лежало ускоренное старение этого древнего вида.

– Есть успехи? – спрашивала каждый день Клео Вудворт.