Вендари. Книга третья

– Что, совсем ничего? – продолжал цепляться к ней Фонсо, копаясь в ее воспоминаниях, словно хирург в аппендиците. Копаясь до тех пор, пока Клео не вырвало – желчь заполнила рот и забрызгала приборную панель. Только желчь, потому что ничего другого в желудке не было. Клео и не помнила, когда ела в последний раз. Фонсо весело рассмеялся. – Здорово было, правда? – спросил он мать. – Хочешь, я сделаю это еще раз? – И, не дожидаясь ответа, он снова заставил ее желудок сжаться, но на этот раз не было и желчи, лишь рвотный позыв и покрасневшее лицо. – Ты что, не хочешь постараться для меня? – начал злиться Фонсо, затем понял, что для трюка нужно сначала накормить мать, и начал выглядывать придорожную закусочную.

– Ах ты маленький паршивец! – только и успела процедить сквозь зубы Клео, после чего Фонсо парализовал ее язык.

– Еще раз попытаешься оскорбить меня, и я накормлю тебя твоим собственным языком, – пообещал он.

Но после этого, по крайней мере, забыл о закусочной и своих трюках с желудком биологической матери. Забыл до первой ночевки, и уже утром, в номере, где окна были наглухо занавешены, перед тем, как заснуть, хохотал до слез, заказав в номер столько еды, что Клео продолжала есть даже после того, как маленький мучитель заснул, потому что так велел Фонсо. Живот вздулся и болел. Сна не было. Но не было и слез – Клео уже и не помнила, когда плакала в последний раз. Очень робко, боясь, как бы это не заметил сын, она позволила себе вспомнить Накамуру и порадоваться тому, что он сумел вырваться из этого замкнутого безумного круга.

– Я слышу, как ты думаешь! – сказал сквозь сон Фонсо, но угрожать на этот раз не стал.

Они покинули отель на закате, оставив после себя троих мертвецов: горничную, которая имела неосторожность зайти, и пару молодоженов на стоянке. Фонсо выпил их кровь, кривясь и вспоминая, как лакомился кровью вендари.

– После того, как покончим с резервацией, устроим настоящий пир из древних, – пообещал он матери.

Клео не ответила. Ей было плевать. Что ж, если это несовершеннолетнее чудовище хочет уничтожить вендари, пусть будет так.

– Тебе ведь тоже нравилась их кровь, верно? – прицепился к ней Фонсо, отыскав в воспоминаниях, как они с Мэтоксом принимали кровь Гэврила. – Получается, во мне от тебя больше, чем я думал, – неожиданно серьезно произнес Фонсо и позволил матери перестать улыбаться. Ненадолго. Потому что, как только их остановили за превышение скорости, он снова велел Клео превратиться в Гумплена.

– Будь приветлива со служителями закона, – нравоучительно сказал Фонсо матери.

– Зачем? Ты ведь все равно убьешь их.

– И что?

Клео перестала считать мертвецов, которых они оставили за собой, после того, как их число перевалило за дюжину. Как-то раз, минуя густонаселенный город, Фонсо почувствовал близость древнего. Клео видела, как вспыхнули голод и азарт в глазах мальчика-монстра.

– Ты должна накормить меня! Должна! Должна! Должна! – шептал он, пока они колесили по широким улицам и путались в похожих на муравейники жилых кварталах.

Но древний, сохранив бдительность, сумел почувствовать угрозу и сбежать. Знал ли он, кто охотится на него, или просто думал, что на его след вышло Наследие? Да и был ли Фонсо похож на детей Наследия? Или на дикую поросль? Или на самих вендари? Насчет дикой поросли Клео знала слишком мало, чтобы делать выводы, но вот от вендари и Наследия ее нежеланный сын точно отличался. Что-то в нем было… Человеческого? Особенно эта капризность? Эта алчность? Желание развлечься? Он был словно маленьким злым божеством, о которых люди рассказывали в легендах на протяжении тысяч лет. «Может быть, – думала Клео, – подобные дети уже рождались когда-то раньше? Вернее, не дети, а существа, потому что растут они слишком быстро, чтобы можно было привить им ценности родителей или наставников. Природа наделила их генетической памятью и странной, извращенной мудростью, забрав детство и неведение».

– Хватит думать о всякой ерунде! – орал на мать Фонсо, чувствуя, что останется без обеда, что не сможет найти вендари. – Помоги мне найти его! Помоги! Помоги! – требовал мальчик-монстр, словно Клео действительно могла найти древнего, но не хотела этого делать.

Чтобы досадить ей, он осушил молодую пару подростков, повстречавшуюся им в центральном парке.

– Я так голоден, что готов осушить весь этот город! – капризно сказал Фонсо, но заглянув в мысли матери, понял, что ей плевать. Плевать на его голод. Плевать на этот город. – Ты жестокая! – сдался Фонсо и велел продолжить путь к резервации…