Вендари. Книга третья

– Когда Оллрик забрал меня, я был мальчишкой, – сказал он наконец, – служкой в старой, покосившейся церкви. Ничего плохого для тех лет. Ничего хорошего. У меня была самая обыкновенная тихая жизнь, которую я пытаюсь вести сейчас.

– Приспособленец! – скривилась Лана.

– Зато так проще. Особенно когда увидишь, в каких животных превращаются другие слуги… Исключений нет. Либо безумие, либо отчаяние. Одни мечтают о величии своих хозяев, другие хотят вернуть себе человечность. Ничего хорошего из всего этого не выходит, потому что ни один слуга не сможет стать древним и никто уже не будет человеком. Есть шанс лишь притворится ненадолго, что ты тот или другой, но не больше. Потом миражи рухнут, и нам придется признать невозможность перемен – мы слуги своих хозяев.

– Ну так давай пленим твоего хозяина и подарим тебе свободу, – начала раздражаться Лана, готовая надавить на бывшего служку, если придется, но он неожиданно согласился.

Страха не было. Алево просто решил, что пришло время в очередной раз принять судьбу. Хватит бегать. Хватит скрываться. Ветер перемен сбивает с ног, и глупо дышать смрадом прошлого, не пытаясь сделать вдох полной грудью.

Перед тем, как войти в дом своего хозяина, Алево достал нож и нанес себе несколько смертельных для человека ран, чтобы иметь возможность остаться в небольшом особняке и подать Лане и Эрбэнусу сигнал, когда Оллрик примет зараженную кровь. Так что, когда Алево переступил порог дома своего хозяина, за ним тянулся кровавый след. Оллрик заметил кровь, но счел вопрос о состоянии слуги лишним, ненужным. Харкая кровью, еле живой Алево принес из своей машины собранную кровь, установив колбы так, чтобы первой была кровь Ланы. Раны, которые нанес себе Алево, были настолько серьезными, что, закончив с разгрузкой, он упал у входа. Оллрик и не взглянул на своего слугу.

– Я побуду немного здесь? – спросил у него позволения Алево. – Пока не вернутся силы.

Оллрик кивнул.

– И не забудь убрать за собой, – сказал он, заметив кровавые следы, оставленные Алево.

Затем Оллрик ушел. Алево не двигался. Оставленная хозяином кровь древнего находилась на кухне, которой никто не пользовался в этом доме. На четвереньках Алево добрался до кухни, но кровь принимать не стал, решив, что силы пригодятся ему, когда придет Эрбэнус. Главное – не отключиться, не прозевать момент, когда Оллрик примет зараженную вирусом кровь Ланы. Слабость древнего не продлится долго. Потом в этом доме разверзнется ад, который будет старее человеческого мира.

Алево настроился на связь со своим хозяином. Мысли Оллрика были холодными, завывая морозными ветрами тысячелетней пустоты, бесцельности. Но где-то там был и голод. Алево чувствовал его, чувствовал, как он проникает и в него, подчиняет. Откупорив колбу, слуга выпил часть оставленной ему хозяином крови. В этот момент в другой части дома Оллрик тоже приступил к трапезе. Голод усилился. Сначала голод. Затем появился гнев. Оллрик винил своего слугу за недосмотр – в предательство древний не верил до тех пор, пока не почувствовал Эрбэнуса на пороге своего дома.

– Предатель! – зарычал Оллрик.

Если бы не вирус, то он забрал бы жизнь Алево в первую очередь. Но сил хватало лишь на гнев. Тени оживали в вечерних сумерках. Тени древнего, которых не боялся Эрбэнус. Да и тени были робкими, такими же беспомощными, как их хозяин. Они бросались на Эрбэнуса как голодные, тощие, обессиленные псы. Но дитя Наследия не обращал на них внимания. Он подошел к распластавшемуся на полу Оллрику. Волнения не было – ожидание было слишком долгим, чтобы волноваться. Да и не так Эрбэнус представлял себе этот момент. Он ждал битвы, сражения, готовился к эпохальному противостоянию, а тут было лишь жалкое, распластавшееся на полу существо. Эрбэнус поднял шипящего в гневе древнего и отнес в свою машину. Слуга Оллрика находился в доме, но до него Эрбэнусу не было дела. Если Алево попытается защитить своего хозяина, то он убьет его, а так его придется отпустить, сдержав данное Лане слово.

– Все в порядке? – спросила она, когда Эрбэнус вернулся в машину.

– Да.

– Алево жив?

– Когда я уходил, был жив.

Лана кивнула. Она не испытывала жалости или симпатии к Алево, но и не желала ему смерти. Он был просто старым, уставшим человеком. Может быть, есть шанс, что о поступке Алево узнают другие слуги и поступят так же… Что ж, уже неплохо…

– Не поступят, – заверил ее Эрбэнус.

– Ты снова читаешь мои мысли?

– Нет, но твои идеи буквально сочатся сквозь твою кожу.