Вендари. Книга третья

– Он напоминает мне Эмилиана, – ворковала она. – Только на этот раз я не допущу прежних ошибок… Словно судьба дала мне второй шанс…

Фонсо рос быстро, спешно. Можно сказать, созревал на глазах, распускался опасным плотоядным цветком, заставляя детей Наследия обходить покои Габриэлы стороной, правда, сама Габриэла не замечала этого.

– Чокнутая старуха! – ворчала на нее Клео, когда Накамура рассказывал о том, что происходит вне лазарета.

Кровь вендари, которую Эрбэнус еще трижды передавал доктору, исцелила тело Клео и вернула телепатические способности. Вот только отпускать Клео никто не собирался.

– А что если мальчик захочет познакомиться с матерью? – спросила Габриэла, когда Накамура пытался заговорить с ней о том, чтобы позволить Клео покинуть Наследие.

Чтобы уйти самому, доктор и не заикался. Да и не отпустила бы его Габриэла, ясно дав понять, что он нужен ей, чтобы наблюдать за Фонсо, изучать мальчика, его спешный рост, созревание. Каждый раз во время таких обследований Фонсо, как бы играясь, забирался доктору в голову и разглядывал доступные воспоминания. Вначале ребенок был наивен, доверчив, но Накамура чувствовал, как крепнут его мысли, как рождается его личность.

– Вы должны разработать альтернативный способ его кормления, – сказала Габриэла, которая настаивала на внутривенных инъекциях с рождения Фонсо. Но инъекции не помогали. Да и не нравились они мальчику, и чем взрослее он становился, тем отчетливее чувствовал Накамура его неприязнь. – Не нужно злить этого ребенка, доктор, – предупредила Габриэла, хотя Накамура и сам уже понял это, потому что каждый раз, как только Фонсо видел шприц, в темных углах появлялись тени, а в голове доктора что-то натягивалось, словно собираясь лопнуть, забрызгав стены кровью и ошметками мозга.

Природа мальчика брала свое. Неделя за неделей…

В день, когда Эрбэнус обратился к Накамуре за помощью, Фонсо укусил доктора. Укусил за руку, державшую шприц. Ребенок к тому времени уже подрос. На вид ему было года два-три. Накамура видел, как изменилось его лицо. Видел тонкие, искрящиеся зубы-иглы. Они вспороли кожу на запястье доктора, проткнули вены. Кровь заполнила Фонсо рот, а когда дети Наследия оттащили его от Накамуры, мальчик запрокинул голову и проглотил добытую пищу. Габриэла ахнула, схватила салфетку и метнулась с несвойственной для старухи проворностью к ребенку, чтобы вытереть ему лицо.

– Вам лучше уйти, доктор, – сказала она, не оборачиваясь, Накамуре, словно это он был виновен в случившемся.

Дети Наследия открыли доктору дверь, готовые вышвырнуть его, если он мгновенно не исполнит распоряжение их Матери. Накамура не возражал. Уйти из покоев Габриэлы. Уйти из Наследия… Вот только в то, что его когда-нибудь отпустят, он уже давно перестал верить. Да и было что-то еще. Что-то держало его здесь – долг, о котором он не помнил, а лишь чувствовал его подсознательно. Еще один ребенок. Еще один кошмарный сон в роли мясника.

– Вы не забыли о Лане Зутерман, доктор? – спросил Эрбэнус, когда Накамура шел в комнату Клео Вудворт, собираясь рассказать ей о происшествии с Фонсо. Голос прозвучал в голове доктора, заставив остановиться. – Пришло время вспомнить, – сказал Эрбэнус, показывая Накамуре, как он сможет выбраться из комплекса.

Дом на краю крохотного города и беременная женщина ждали его. Накамура увидел их мельком, но этого катализатора было достаточно, чтобы вспомнить, кому Клео Вудворт обязана жизнью.

Теперь спуститься в подвал. Охраны нет, но путь преграждает железная дверь с электронным замком. Ввести показанную Эрбэнусом комбинацию. Пара ящериц пробегает по каменному полу. Когда в последний раз пользовались этим старым тоннелем?

– Давно, доктор, очень давно, – сказал Эрбэнус, продолжая читать мысли Накамуры, и тут же показал ему Лану Зутерман – бледную, покрытую крупными каплями пота. Она лежала на кровати и едва дышала, готовясь явить миру еще одно странное дитя. Накамура ускорил шаг.

Когда он пришел в дом Эрбэнуса, ребенок Ланы уже начал самостоятельно прокладывать себе путь в новый мир. Он проснулся и робко пытался вкусить плоть матери. Лана не кричала – извивалась, корчилась, скрипела зубами, но не издавала ни звука, боясь привлечь внимание соседей. Эрбэнус нервничал, напоминая Накамуре обычного мужчину, который готовится стать отцом – суетится, предлагает помощь, заглядывает через плечо.

– Что мне делать, доктор? Я приготовил все, что у вас было при операции Клео Вудворт. Что-то нужно еще? Кровь вендари? Может быть, вколоть ее сейчас? Может…

– Заткнись и не путайся под рукой, – сказал доктор, решив общаться с Эрбэнусом как с обычным взволнованным отцом.

Действовать нужно было быстро. Накамура не знал, права Габриэла или нет, уверяя, что ребенок сохранит человечность, только если не вкусит плоть матери, но судя по тому, что он видел за последние месяцы, смысл в этом был.

– Будет очень больно, – предупредил Накамура Лану.

Девушка посмотрела ему в глаза, но ничего не сказала, не смогла разжать зубы, лишь что-то прохрипела, прорычала, словно животное.