Вендари. Книга третья

Скендер слышал, как щелкнул засов. Кажется, на болотах Мончак ему доверяли больше, чем здесь. Но обиды не было. Не было и тревоги. Скендер чувствовал, что все хорошо, что все так и должно быть. Теперь выключить свет. Лечь на кровать. Закрыть глаза и ждать. Снов нет, лишь обрывки воспоминаний, которые можно наблюдать со стороны и сомневаться в их реальности. И воспоминания становятся странной, нереальной пьесой, поставленной актерами, загримированными как реальные персонажи на сцене самого большого кабаре Моука Анакони. И можно лишь сидеть в зале да наблюдать за этой бездарной игрой, где все отвратительно и фальшиво, даже грим.

– Знаешь, – говорит Аламеа, потягивая из бокала не то кровь, не то вино, – а ведь в соседнем кабаре показывают твое прошлое, – она улыбается, – твое настоящее прошлое.

Скендер выскакивает на улицу. Тени сгущаются. Костры горят, вокруг них пляшут вудуистические паствы – полуобнаженные, разукрашенные. Старые слуги пьют кровь местных шлюх. Их хозяева, вендари, стоят в стороне и потягивают с видом гурманов донорскую кровь из медицинских пакетов. Возле нужного кабаре длинная очередь. Все хотят войти. Все хотят увидеть прошлое Скендера. Над входом висит большой плакат с изображением главных героев предстоящего действа.

– Это я, – говорит Скендер зрителям, надеясь, что его пропустят без очереди. – Я главный герой.

Люди смотрят на него и не видят сходства, смеются, гонят прочь. Остается лишь прыгать, пытаясь разглядеть в открытые двери сцену, где уже собрались герои. И свет от прожекторов слепит глаза…

Анна разбудила Скендера и сказала, что им пора уезжать. Он спешно поднялся с кровати, все еще чувствуя, как сон цепляется за веки.

– Куда мы едем? – спросил Скендер, забираясь в старую, пыльную машину.

– Ты мне не доверяешь? – Анна смерила его внимательным взглядом, включила зажигание и лихо сорвалась с места, не дожидаясь ответа.

Скендер смотрел, как удаляется большой загородный дом Нойманов. Машина мчалась в ночь, в неизвестность.

– Ты все еще думаешь о ней? – спросила Анна, когда они выехали на шоссе.

– Думаю о ком? – растерялся Скендер, вспомнил дочь Моука Анакони, но Анна назвала имя другой женщины. Незнакомое имя.

– Я не помню о ней, – честно сказал Скендер.

– Это хорошо, – кивнула Анна.

– В смысле – я вообще не помню о ней. Это просто имя… Просто… – Скендер замолчал, чувствуя, как напряглась Анна. Происходящее пугало и раздражало ее одновременно.

Какое-то время они ехали молча.

– У нас с тобой что-то было раньше? – решился спросить Скендер. – До болот Мончак?

– Что? – растерялась Анна.

– Я думал… Ты спрашивала о той женщине…

– Я спрашивала о кровососе, которому ты отрубил голову. О твоем первом кровососе… – Анна выругалась сквозь зубы. – И если бы у нас что-то было, то я бы никогда не отпустила тебя на болота Мончак…

Скендер извинился. Ближе к рассвету они остановились в дешевом отеле. Номер был уже оплачен.

– Жди здесь, – сказала Анна и уехала.

Ни денег, ни воспоминаний, ни восприятия реальности. Все смазано, разбито, раздроблено на обрывки, словно сон во сне. Скендер лег на пропахшую хлоркой кровать. Жирный таракан пробежал по подушке, остановился, заглядывая в голубые глаза светловолосого великана, пошевелил длинными усами и побежал дальше. За тонкой стенкой, в соседнем номере, загудел пылесос. Было слышно, как за окном урчит тягач, выруливая со стоянки. Кто-то постучал в дверь.

– Открыто, – крикнул Скендер.

Вошла горничная и предложила убраться в номере. Он пожал плечами. Женщина прошлась по комнате, заглянула в ванную и поменяла полотенца. Ей было лет сорок, может, чуть больше – ничего из прошлого, ничего из настоящего, просто случайный персонаж на сцене жизни. Скендер закрыл глаза и попытался уснуть раньше, чем она ушла. Хлопнула дверь. Отель просыпался. Далекие голоса доносили обрывки непонятных фраз. Женщины, мужчины, дети… Ближе к обеду Скендер вышел из номера. Желудок урчал, но денег на еду не было. Он просто сидел на деревянных ступенях своего номера и смотрел, как мимо ходят люди. «Может быть, один из них сейчас подойдет и объяснит, что происходит?» – думал он, но все настырно проходили мимо, лишь иногда встречаясь с ним взглядом. Потом наступил вечер. Вернуться в номер, снова попытаться уснуть. Кровавый закат лился сквозь грязное окно, оттеняя белые простыни багровым румянцем. Чувство голода притупилось, стало едва уловимым зудом в центре живота. Сумерки. Мысли о болотах Мончак. Ночь. Стук в дверь.

– Открыто!

Скрип петель… За последние месяцы Скендер видел достаточно кровососов, чтобы сомневаться в своем госте. Вернее, гостях.