Вендари. Книга вторая

Клодиу встречает короткий золотой век залитым кровью и на грани безумия. Или все грани давно уже были пройдены? Но расцвет культуры напоминает ему что-то былое, что-то забытое. Возможно Грецию или Рим. Что значат века и тысячелетия для существа у которого позади целая вечность, а впереди бездонная пропасть времени, в которую он обречен падать всю жизнь. И где-то там, впереди, всегда будет маячить лицо девушки Максимо из рода Хоматиан. Сотен таких девушек, тысяч, у которых Клодиу забрал жизнь – невинных, чистых. Но все они просили его об этом. Он хочет верить, что просили. Но все это случается в дикие, безумные времена. Ради культуры стоит жить, стоит бороться с безумием. Поэтому Клодиу снова начинает голодать.

Бродит вдали от городов и селений. Его тянет в горы. Снега ждут его. Зима сменяется летом. Клодиу не знает, сколько проводит там лет. Но ему нравится эта тишина и покой. И еще нравится думать, что где-то там, совсем рядом, расцветает культура этого молодого царства. Он думает об этом на плоских, покрытых лугами вершинах, затем спускается по крутым склонам и снова поднимается, желая истощить тело, избавиться от голода. Эти скитания приводят его к горе Юмрукчал.

Прошедшие века почти стерли с лица земли хижину, где когда-то давно жил старик Валес и его семья, которую убил Клодиу. Он помнит девушку, Мокош. Ее лицо навсегда внутри него. Клодиу забирается в оставшийся каменный остов дома, лежит там долгими днями, затем решает, что это хорошее место и что здесь можно остановиться на пару лет, пока безумие окончательно не оставит его в покое.

Так на склоне горы появляется еще один дом. Крепкий, надежный – в голове Клодиу много знаний, он любит знания, будь то иконопись или же закладка фундамента. Ему все равно. Он бессмертен и в знаниях суть его жизни. Так, по крайней мере, он думает, когда строит дом на склоне горы Юмрукчал. И девушка, которая приходит к нему, кажется, похожа на Мокош. Ее зовут Века, и она умирает, потому что у нее больные легкие. Поэтому она и ушла из своего поселения в горы, чтобы забыться и умереть.

– Ты не умрешь, – пообещал ей Клодиу. – Если хочешь, то не умрешь.

– Ты просто жалеешь меня, – сказала Века. – Жалеешь и потому врешь. Но я прощаю тебя. – Она смотрела Клодиу в глаза и улыбалась, а на губах у нее блестела алая кровавая пена. Он хотел рассказать ей о сотнях таких же несчастных, которых хранит в своей памяти, которые живут в его памяти, но не мог.

Тысячелетия назад на северо-востоке Африки, вдоль нижнего течения реки Нил, в стране Та-кемет у Клодиу были не только воспоминания, но и рабы. Сотни слуг и еще тысячи тех, кто поклонялся ему, как богу. Он помнил те времена так же хорошо, как помнил то, что было пару лет назад. Помнил, как поселился в городе Инбу-хедж на западном берегу Нила.

Это было начало древней цивилизации, расцвет. Он и его слуги помогали этому городу распуститься, расцвести. Они принимали всех: сирийцев, финикийцев, греков, евреев… Клодиу возвел для жителей храмы и подарил богов, которым они могли поклоняться. Он знал, что где-то на земле существует множество его собратьев, которым нравится, что люди чтут их, как богов, приносят им жертвы. Но Клодиу никогда не хотел стать богом. Это накладывало ответственность. Проще было завести себе слуг, притвориться обычным человеком, позволяя людям вокруг расти духовно, и чувствовать, как растешь вместе с ними. Но прошлое преследовало Клодиу.

До того, как он решил стать простым человеком, его называли Птах. Это значило – тот, кто по ту сторону творения, тот, кто в вечности. Вера в этого бога процветала в Инбу-хедж, и Клодиу решил оставить людям их надежды. В текстах гробниц он иногда встречал изречения, приписанные Птаху, но которые он в действительности никогда не произносил: «Я Тот, Кто в вечности, повелитель богов, царь небесный, творец душ, правитель неба и земли, дарующий душам венцы, существенность и бытие, Я творец душ и жизнь их в руке Моей, когда Я желаю, Я творю, и живут они, ибо Я творящее слово, которое на устах Моих и премудрость, которая в теле Моем, достоинство Мое в руках моих, Я – Господь».

Клодиу не нравились эти надписи, но и бороться он с ними не хотел, не хотел отбирать у людей их веру, ведь когда-то он действительно был тем, кем его называли. Конечно, теперь он понимал, что это было ошибкой, но разве тогда ему было до этого дело? В те времена люди только пытались стать людьми. Но сейчас все изменилось. Даже от своего посоха уаса, с которым изображали его рисунки на камнях, он избавился. Остались лишь одежды, которые скрывают от палящего солнца тело. Солнца, которое не может убить его, но причиняет так много неудобств. Нашлось в преданиях место и для слуг Клодиу. Их изображали как богов, которых создал Птах. Сохранилась пара настоящих имен: Нун и Амунет.