Вендетта

Это правдивая песня, о моя Нина! «Non c’e Stella comm’ a te!» Что там говорил Гуидо? «Чище первосортного алмаза и недоступная, как самая далекая звезда!» А этот глупый Пьетро все еще полирует свои бутылки. Я могу его видеть, его маленькие круглое лицо, потное от жары и пыли, но не могу понять, откуда он вообще здесь взялся, поскольку я уже стою на берегу тропической реки, где растут огромные дикие пальмы, и сонные аллигаторы лежат, греясь на солнце. Их огромные челюсти раскрыты, а маленькие глазки поблескивают зеленью. По тихой воде скользит легкая лодка, и в ней я замечаю фигуру стоящего индейца. Его черты странным образом напоминают Гуидо. Приблизившись, он достает длинное тонкое стальное лезвие. Этот парень – храбрец! Он хочет в одиночку напасть на жестоких рептилий, которые подстерегают на жарком берегу. Он спрыгивает на землю, а я наблюдаю за ним со странным восхищением. Вот он проходит мимо аллигаторов, так что, кажется, и не замечает их присутствия, идет быстрым решительным шагом прямо ко мне. Так это я – тот, которого он ищет! Это мое сердце он стремительно пронзает кинжалом, затем вытаскивает его со стекающими кровавыми каплями. И снова бьет – раз, второй и третий – а я все никак не умираю! Я корчусь, я стонаю в горьком мучении! И тогда что-то темное застилает от меня яркое солнце, что-то холодное и мрачное, против чего я отчаянно борюсь. И вот два темных глаза пристально глядят на меня и голос произносит:

«Успокойся, сын мой, успокойся! Доверься воле Божьей!»

Это был мой друг – монах. Я обрадовался, узнав его. Он вернулся после своей миссии милосердия. И хотя я едва мог говорить, я все же начал расспрашивать его о мальчике. Божий человек перекрестился.

«Его молодая душа уже обрела покой! Я нашел его мертвым».

Я был поражен этим известием. Умер так скоро! Я не смог осознать этого, и разум вновь уплыл в состояние туманных грез. Теперь я вновь вспоминаю то время и вижу, что не могу четко изложить того, что пережил в дальнейшем. Я помню только, что сильно страдал от невыносимой боли, что подвергался мучительным пыткам отчаяния, но сквозь все это я постоянно слышал монотонное глухое звучание молитвы. Кажется, я даже слышал удары колокола, который сопровождает молебен, но мое сознание дико раскачивалось в эти моменты, так что я не могу быть в этом уверен. Я помню собственные крики среди этой вечности боли: «Только не на виллу, нет, нет, не туда! Вы не можете нести меня туда, я проклинаю того, кто ослушается меня!»

Затем вспоминаю ощущение страха перед глубоким водоворотом, откуда я протягивал свои руки, и глаза монаха, который стоял надо мной. Я тогда увидел проблеск тонущего серебряного распятия, сверкнувшего перед моими глазами, и наконец с громким криком о помощи, я погрузился вниз, в пропасть черной ночи и небытия.

Глава 3

Далее последовал долгий период сонливой неподвижности и темноты. Казалось, я был унесен каким-то чудесным источником глубокого забвения и мрака. Подобные мечтам образы все еще мелькали в моем воображении, но сначала они были размытыми, а спустя некоторое время начали обретать более конкретные формы. Странные трепещущие существа толпились вокруг меня, одинокие глаза пялились из глубокого мрака, длинные белые костлявые пальцы, хватавшие пустоту, делали мне грозные предупреждающие знаки. Затем очень медленно передо мной возникло видение: расстилался кроваво-красный туман, словно яркий закат, и из его середины огромная черная рука приблизилась ко мне. Она толкнула меня в грудь, схватила за горло чудовищной хваткой и придавила к земле, словно стальным прессом. Я отчаянно боролся, пытался закричать, но чудовищное давление не позволяло мне издать ни звука. Я извивался во все стороны, пытаясь выкрутиться, но мой мучитель держал крепко. И все же я продолжал борьбу с той жестокой силой, которая так стремилась сокрушить меня. И постепенно, дюйм за дюймом, в конце концов я одержал победу!

И тогда я проснулся. О, милосердный Бог! Где же я был? В какой ужасной атмосфере, в какой страшной темноте? Постепенно, когда мои чувства возвратились ко мне, я вспомнил недавнюю болезнь, монаха, человека по имени Пьетро, но где же они были? Что сделали со мной? Вскоре я понял, что лежал на спине прямо, диван подо мной был необычайно тверд. Почему они забрали подушки из-под головы? Чувство покалывания устремилось по моим венам, я с любопытством ощупал собственные руки: они были теплыми, а пульс бился сильно, хотя и неровно. Но что-то мешало свободно дышать. Воздух, воздух! Мне был нужен воздух! Я поднял руки и – о, ужас! Они ударились о твердую прочную поверхность прямо надо мной.