Вендетта. День первый

– За два с половиной года всего один раз, – напомнила девушка. – Да уж, нечего сказать, хорошая тетка!

– Вон! – закричала родственница. – Причем прямо сейчас! Не потерплю, чтобы всякая... всякая зэчка меня в моей же квартире оскорбляла!

– Никуда я не пойду! – ответила ей в тон Настя и демонстративно уселась на угловой диванчик. – Вы что, милицию вызовете или команду медиков?

– А почему бы и нет? – хмыкнула тетя. – Отличная идея, Настенька! Знаешь, что я заметила, когда вы с Димой были на кладбище? Что у меня из серванта пропал золотой перстень с рубином, тот самый, что от бабушки достался. И, сдается мне, если милиция тебя обыщет, то найдет колечко в твоих вещах. Ты же воровка, Настенька. По слогам тебе повторить: ты – во-ров-ка! Тебя по амнистии освободили, а ты за старое взялась. Так что тебе сразу второй срок – как это называется в твоих кругах? – впаяют! И теперь отправят в колонию построже, где-нибудь за Уралом.

Настя в ужасе слушала тетю Олю. Господи, и это сестра ее мамы?

– Вижу, ты все поняла, – заключила «добрая» родственница. – Видишь ли, Настенька, когда речь заходит о семье, любая женщина становится опаснее разъяренной тигрицы. Я хотела все полюбовно решить, но ты и слышать ничего не желала. Значит, если нельзя по-хорошему, будет по-плохому. Ну что, мне звонить в милицию или, как там у вас, у зэков, принято говорить, в ментовку?

Тете Оле явно нравилось произносить блатные словечки. Настя вместо ответа подхватила две сумки, а тетя Оля подтолкнула племянницу к двери со словами:

– Ну, ты, надеюсь, хорошо уяснила? У нас своя жизнь, у тебя отныне тоже своя.

На языке у Насти вертелась масса злых и даже оскорбительных фраз. Но она не дала воли гневу, а, улыбнувшись, сказала:

– Тетя Оля, булгаковский Воланд говорил, что квартирный вопрос испортил москвичей. Познакомься он с вами, то непременно бы добавил, что и петербуржцев тоже. Не извольте беспокоиться, такие родственники, как вы, мне и даром не нужны!

И, не дожидаясь реакции тетки, Настя сбежала по лестнице.

Девушка вышла на улицу, уселась на скамейку и задумалась. Нет, не так она представляла себе встречу с родственниками.

Здесь она никому не нужна. Но значит ли это, что она имеет право сдаваться?

* * *

Настя вытащила из конверта деньги и пересчитала. Негусто... Тетя Оля всегда была, мягко говоря, скуповата. Девушка поехала к Московскому вокзалу, где быстро договорилась с пожилой женщиной, сдававшей квартиру, о том, что снимет жилплощадь на ближайшую неделю. А потом, когда деньги закончатся, придется что-то предпринять.

На следующий день Настя отправилась в университет. Она приняла решение закончить учебу и получить диплом.

В деканате по причине летних каникул была только секретарша – самого декана на месте не было. Встретила она посетительницу не самым любезным образом, отфутболив в учебный отдел. А там, когда узнали, что Настя провела последние два с половиной года в тюрьме, началось... Полная дама с рыжими волосами, увешанная золотыми украшениями, как изваяние языческого божка, откровенно заявила:

– Вы что, рассчитываете, что вас просто так восстановят? Вы же сидели! Да и все сроки давно прошли. Вы были отчислены, не забывайте! Так что ничего поделать нельзя...

Затем, всласть помучив расстроенную Настю, дала вдруг добавила:

– Ну вообще-то, если постараться, можно что-то сделать.

– Я буду очень вам признательна! – воскликнула Настя радостно.

Рыжеволосая «богиня» присовокупила:

– А вот признательность ваша, милочка, обойдется вам в семьсот... ммм... в семьсот пятьдесят баксов. Наличными. Ну, вы понимаете... Иначе ничего поделать нельзя!

– Понимаю, – ответила Настя и, не прощаясь, вышла из кабинета начальницы.

То ли она слишком много времени провела в колонии, то ли все так стремительно изменилось. Но почему все и везде хотят получить деньги, причем за то, что должны делать бесплатно? Или в том-то заключается так называемая рыночная экономика?

С мечтой о восстановлении в университете и дипломе философского факультета Насте пришлось распрощаться. Деньги заканчивались, и ей предстояло съехать со съемной квартиры. Настя, набравшись мужества, спросила у хозяйки, не могла бы та помочь ей советом.

Женщина, узнав, что Настя вернулась из колонии, сказала:

– Мой муж при Сталине сидел, а зять при Брежневе. Причем и тот и другой ни за что. Одним словом, я знаю, как легко попасть в этот порочный круг и как тяжело из него вырваться. Вы, Анастасия, произвели на меня хорошее впечатление, и я вижу, что вам нужна помощь. Дочь моих хороших знакомых занимается «челночеством», и ей требуются работники. Вас устроит?

– Конечно! – не задумываясь, ответила Настя. – Только что такое – «челночество»?