Вендетта по лас-вегасски

Однако при первой встрече братья производили самое благоприятное впечатление. Они обладали безупречным вкусом и одевались в превосходно сшитые костюмы классического кроя, их речь отличалась четкостью и непринужденностью в изложении мыслей. Поведение и манеры близнецов свидетельствовали об отличном воспитании и высокой культуре. Они охотно улыбались, особенно один другому, словно постоянно вспоминали только им двоим известную шутку.

Но ни один из них не улыбался, когда самолет, сделав круг над аэропортом Маккарран Филд, пошел на посадку. Талиферо молча сидели в переднем салоне, который служил им рабочим кабинетом, и через иллюминаторы мрачно рассматривали мелькающий внизу однообразный пустынный пейзаж, кажущийся серым в предрассветной мгле. Может быть, в этот момент оба брата вспомнили о Майами и том фиаско, которое потерпели в борьбе с Боланом. Возможно, Пат думал о полученных тогда ранах, а Майк в душе кипел, вновь переживая унизительный арест и допрос в полиции со снятием отпечатков пальцев. Тогда ему предъявили обвинение в совершении двенадцати преступлений, и он был вне себя от ярости, когда его вину удалось доказать на суде перед суровыми и неподкупными присяжными.

Братьям было что вспомнить, и, совершенно естественно, их мысли постоянно обращались к источнику всех их неприятностей — к сукину сыну Болану.

Они поклялись отомстить ему и объявили вендетту. Талиферо жаждали вымыть руки в крови Болана. Только тогда, быть может, они смогут смотреть друг другу в глаза, не испытывая горечи и внутреннего стыда.

Внизу, за стеклом иллюминаторов, замерцали огни, и из динамика донесся голос пилота:

— Полоса перед нами. Посадка через пару минут.

Братья переглянулись. Один из них встал и вышел в задний салон, чтобы отдать своим людям последние указания. Другой заглянул в кабину пилотов и, остановившись за креслом первого пилота, положил руку ему на плечо.

— Нас встретят?

— Да, сэр. В это время нет никакого другого рейса, поэтому мы сразу пойдем на посадку. Наша полоса 2-5. Потом я сверну на боковую рулежку и остановлюсь рядом с машинами.

— Отлично, Джонни.

Второй пилот оторвал глаза от приборов и, взглянув на босса, улыбнулся:

— Может, у нас будет свободная минутка, чтобы заглянуть в казино, мистер Талиферо?

— Тебе не хватит времени даже трахнуть девчонку, — ответил босс.

Оба пилота благодушно рассмеялись.

— Вы полагаете, что Болана удастся так легко взять? — спросил Джонни.

— Думаю, да. — Талиферо устроился в пустом кресле и застегнул ремень безопасности. — Если только Джо Станно не сошел с ума и не испортил все дело.

Пилот поморщился.

— Этот Станно пугает меня. Иногда мне кажется, что он психопат.

— Да, но полезный. Очень полезный.

Внимание пилотов переключилось на подготовку к посадке. Их руки проворно запорхали над бесчисленными кнопками и тумблерами, выравнивая большой самолет и сбрасывая скорость. Машина опустила нос и пошла на снижение. Открылись воздушные тормоза, фюзеляж самолета слегка задрожал и почувствовалась вибрация, за ней последовал несильный толчок — самолет выпустил шасси. Земля замелькала за остеклением кабины пилотов.

Майк Талиферо всегда заходил сюда при взлете и посадке. Таким образом он пытался преодолеть свой страх перед самолетом. Ему говорили, что эти этапы полета являются критическими, и в кабине пилотов его охватывала настоящая паника. Однако Майку нравилось преодолевать свои страхи — он отказывался рассказывать о них психиатру или молча холодеть от ужаса, забившись в темный угол в момент наибольшей опасности... Полет в самолете напоминал Майку историю с Боланом. Человек — особенно такой, как Майк Талиферо, — должен уметь смотреть опасности прямо в лицо.

Он судорожно сжимал пальцами колени, побледнев и неестественно прямо сидя в кресле. Наконец колеса самолета коснулись земли, взвизгнув под тяжестью машины, которая, несмотря на большую скорость, плавно покатилась по бетону посадочной полосы. Холодея от страха, Майк пытался разглядеть расплывчатые предметы, пролетавшие за бортом самолета с головокружительной скоростью.

Пилот перевел двигатели на реверсный режим работы. Турбины взвыли на высокой ноте, и многотонная машина, присев, задрожала под воздействием обратной тяги. Самолет начал замедлять свой бег. Талиферо облегченно вздохнул и расстегнул ремень безопасности.

— Замечательная посадка, Джонни, — похвалил он пилота удивительно спокойным и ровным голосом.

Внезапно произошло нечто непредвиденное. Самолет все еще мчался со скоростью более ста километров в час и ни с того, ни с сего начал опасно раскачиваться и опрокидываться на одну сторону. Второй пилот заорал:

— Прокол!

Бледный как полотно первый пилот обеими руками вцепился в штурвал, пытаясь выпрямить и удержать в горизонтальном положении огромный самолет, который стало неумолимо заносить и наконец резко развернуло поперек полосы и понесло дальше боком, как краба. Машина начала опрокидываться, под фюзеляжем раздался жуткий треск, и изувеченный самолет распластался на взлетно-посадочной полосе, как подбитая птица.