Вендийское ожерелье

— Тогда в чем же дело? — Она призывно закинула руки за голову. — Неужели такой храбрец может чего-то бояться? Смотри: я беззащитна! — Она привстала на цыпочки и медленно провела ладонями по телу от подмышек до колен и обратно. Приподняв руками тяжелые груди, она замерла, пристально глядя на Конана блестящими черными глазами, в которых горело желание. — Ты не можешь расстаться со своим мечом? — Гуна-Райна повела бедрами, и круги, вытатуированные на ее чуть выпуклом животе, зашевелились, словно клубок змей.

Киммериец, глядя на нее, почти потерял голову от вожделения, тем более что он уже несколько дней не был с женщиной. Однако он последним усилием воли сдерживался, зная, что имеет дело с колдуньей, от которой в любое мгновение можно ожидать какой-нибудь пакости.

— Клянусь Кромом, я разрублю тебя на куски, если ты не скажешь, что с моим товарищем! — Варвар выставил вперед меч, давая понять, что непременно выполнит угрозу.

— Ха-ха-ха! — рассмеялась Гуна-Райна. — Он нам сейчас совсем не нужен, твой Лионель. — Она капризно надула губы. — Этот мужчина оказался совсем не таким любовником, как я ожидала. Фи! — Женщина состроила брезгливую гримасу. — Я не получила удовольствия. Некоторые местные дикари и то лучше!

— Ты мне зубы не заговаривай! — процедил варвар. — Отвечай, а не то…

— Ты меня разрубишь на мелкие кусочки, — пропела колдунья и вновь грозно подбоченилась. — Я это уже слышала. Ты ведь не хочешь показаться болваном? — неожиданно изменив игривый тон, жестко спросила Гуна-Райна.

— Ты это, в каком смысле? — оторопел сбитый с толку варвар.

— Да в самом простом, — усмехнулась Гуна-Райна и вновь приняла на редкость соблазнительную позу.

Конан облизал пересохшие губы.

— Не понял. Что ты все-таки хочешь сказать? — почти шепотом спросил он.

— Ты ведь пришел сюда не дубину-аквилонца нянчить, или, может быть, я что-то не так поняла? — спросила колдунья, и ее черные глаза вновь впились в киммерийца.

— Тебе все известно. — Конан с трудом сохранял ясность мысли, в нем боролись настороженность и страстное желание обладать этой ведьмой. — Зачем же ты спрашиваешь?

— Так вот, — усмехнулась Гуна-Райна, — если ты убьешь меня, то вряд ли получишь свое ожерелье. Ты ведь не знаешь, где оно спрятано?

— А вот ты мне это и расскажешь, — усмехнулся варвар, делая шаг вперед.

Он уже знал по своему опыту, что никакой колдун не может ничего сделать, если у него связаны руки и заткнут рот, и поэтому решил неожиданно напасть на колдунью и скрутить ее в бараний рог, прежде чем она успеет сотворить какое-нибудь заклинание.

— Уж не думаешь ли ты, что я совсем глупа? — Гуна-Райна сделала два легких шага назад. — Нам лучше договориться по-хорошему.

«Пожалуй, с ней справиться будет нелегко, если вообще возможно, — пронеслось в голове Конана. — Надо соглашаться с ее предложением, тем более что я и сам хочу этого, а когда она выбьется из сил, попробую связать ее, чтобы не попасться на ее колдовские штучки».

Киммериец понимал, что колдунья не хочет его убивать. Она наверняка рассчитывает выведать у него, кто послал их сюда за ожерельем. По крайней мере, сейчас его жизнь вне опасности. Но это пока, а что будет потом, одним богам известно.

— Что ты имеешь в виду? — хмуро спросил он.

— Мне показалось, что ты хочешь вернуться домой…

— Еще бы, — вырвалось у варвара, прежде чем он успел как следует подумать.

— Если ты понравишься мне и, кроме того, кое-что расскажешь, я верну тебя в Аграпур, — пообещала колдунья, вновь принявшись соблазнять Конана.

— Что ты хочешь узнать? — спросил киммериец, чтобы выиграть время.

— Ха-ха! — засмеялась Гуна-Райна, не обратив внимания на его слова. — Ты совсем не можешь скрыть, как хочешь меня! — Она весело захлопала в ладоши, — давай лучше займемся любовью, а уж потом поговорим о делах.

* * *

— Я не ошиблась в тебе, киммериец. — Гуна-Райна ласково погладила плечо Конана. — У меня еще никогда не было такого мужчины. Теперь можно поговорить о том, что нас интересует.

Варвар в изнеможении растянулся на траве. Сколько у него было женщин, но столь изощренных в любовных утехах и ненасытных еще встречать не приходилось. Все мускулы ныли, словно он несколько суток провел на гладиаторской арене, без отдыха сражаясь с целой армией.

— Ты убедился, что мы прекрасно подходим друг другу, — продолжала колдунья, прижимаясь к нему всем телом, — так зачем нам расставаться?

Расскажи мне, кто послал тебя сюда, и мы вместе покинем эти острова и вернемся в Вендию… — Конан слегка поморщился: ему почему-то не особенно-понравилась эта мысль. — Ну хорошо, хорошо, — улыбнулась Гуна-Райна. — Мы можем жить в той стране, где ты захочешь. Представь себе: такой могучий и храбрый воин, как ты, и я, умелая и хитрая колдунья, да еще познавшая божественное откровение. Мы завоюем мир!

«Так я тебе и поверил, — усмехнулся про себя киммериец. — Переспать со мной ты, конечно, можешь, но это совсем не значит, что потом, когда все выведаешь, не отправишь меня прямиком на Серые Равнины…»