Вендийское проклятие

Илькавар почти совершенно забыл о предательстве – точнее, перестал считать поступок своих приятелей таковым.

И когда к нему доставили письмо от Катабаха – брата матери Илькавара, неприятного старого скупердяя, который не желал и знаться со своей обедневшей родней, – Илькавар тотчас пришел с новостью в таверну.

– Вы когда-нибудь видали подобное завещание?

Бумага переходила из рук в руки. Каждый из приятелей Илькавара внимательнейшим образом прочитывал письмо Катабаха и пожимал плечами. Скоро содержание документа сделалось известным всем, включая хозяина таверны, и разговор закипел вокруг новой темы.

– Глупо звучит, но, в конце концов, старый пройдоха был в своем праве! – объявил один из самых богатых собутыльников. – Он мог завещать что угодно и кому угодно – и притом на любых условиях.

– Кажется, я теперь богач! – весело сказал Илькавар, убирая документ, который вернулся к нему изрядно засаленным после прикосновения десятков жирных пальцев.

– Дом в лучшем квартале Тарантии! Конечно, ты теперь богач, Илькавар! – заговорили вокруг. – Надеемся побывать у тебя в гостях.

– Конечно, – согласился молодой человек. – Однако я смогу пригласить вас не раньше, чем все это состояние сделается моим. Сперва я должен выполнить условие.

– Что за условие! Подумаешь – три ночи провести в склепе у покойника! Всего три ночи! Ерунда! Ты справишься.

– У меня сомнений нет в том, что я справлюсь, – сказал Илькавар. – И притом мне даже известно, за какой срок. За три ночи!

– Ура Илькавару! Выпьем за три ночи!

В воздух поднялись бокалы, молодые люди хохотали и пили. Жизнь казалась Илькавару прекрасной. Время, проведенное в застенках Тарантии, представлялось ему сейчас кошмарным сном. Сном, который, к счастью, закончился – и не имел никаких последствий. Если не считать разговора с королем.

«Странно, – подумал вдруг Илькавар. – Я ведь ни слова не рассказал моим друзьям о том разговоре с королем Конаном. Как будто король просил сохранить нашу беседу в тайне. Но ведь этого не было… Я ничего не обещал его величеству, и Конан тоже ни о чем меня не предупреждал. И тем не менее именно эту встречу я считаю своим главным сокровищем. Приобретением, о котором не следует знать никому… Между тем как о завещании дядюшки Катабаха разболтал в тот же самый день, как мне о нем стало известно».

Мысль эта пробилась сквозь одурение и винные пары. На мгновение Илькавару стало холодно. Он как будто приподнялся над веселой пирушкой и оглядел ее с высоты: толпа жалких пьяниц, большинство из которых скоро лишится всех своих денег. Неудачники, трусы, глупцы собрались за одним столом, как нарочно. И Илькавар среди них… Неужели он – такой же? Неужели его ждет та же участь?

«Дружба короля Конана – вот что спасет меня», – подумал он. Это было последнее, что пришло ему на ум прежде, чем он опять погрузился в бесшабашное веселье.

* * *

При жизни Катабаха Илькавар никогда не бывал в доме своего богатого дядюшки. Катабах был намного старше своей сестры Айлы – матери Илькавара. Между братом и сестрой никогда не существовало ни дружбы, ни тепла, ни даже простой родственной привязанности. Когда они осиротели, Катабах взял на себя родительские обязанности по отношению к Айле. Выполнил он их так, как счел нужным, – то есть как можно скорее выдал Айлу замуж и тем самым избавился от обузы.

Айле было всего шестнадцать, когда она сделалась женой небогатого торговца кожами. Человека этого Айла не знала и уж конечно не могла любить. Он был ровесником ее брата, они вместе вели дела. Айла видела его до свадьбы всего несколько раз.

Однако не подчиниться Катабаху она не посмела и скоро вышла замуж. А еще через зиму Айла умерла, дав жизнь своему единственному ребенку, сыну, которого назвали Илькаваром.

Илькавар вырос с отцом, всегда угрюмым и редко трезвым. После смерти Айлы торговец кожами ни разу не улыбнулся. По-своему он был очень привязан к молодой жене.

Рождение сына разочаровало его. Ему хотелось иметь дочь, похожую на Айлу. В сыне он видел будущего конкурента, а не продолжателя.

Между тем Катабах медленно, но верно разорял всех своих компаньонов и прибирал к рукам их денежки. Богатство Катабаха росло. Когда умер отец Илькавара, мальчику было всего десять лет. Дядюшке даже в голову не пришло позаботиться о племяннике. Он купил себе богатый дом, возвел вокруг него высокую стену и строго-настрого приказал слугам не впускать никого постороннего – а уж тем паче тех, кто посмеет назваться его родственником.

Небольшое состояние, оставшееся после торговца кожами, позволило Илькавару дожить до того возраста, когда молодой человек может уже называть себя мужчиной. Делами занимался наемный работник, который оказался достаточно честным, чтобы не обирать вверенного его заботам паренька.