Венера

Она говорила о криогенной заморозке. Заморозить тело немедленно после клинической смерти в надежде, что потом удастся устранить ее причину. Так делалось на Земле. Даже в Селенограде, на Луне, люди использовали крионику, чтобы остановить смерть.

Вдруг совершенно дикая идея вспыхнула у меня в мозгу.

- Так заморозь его! И побыстрее! Маргарита непонимающе посмотрела на меня.

- Но у нас же нет аппаратуры, Ван. Чтобы это сделать, нужно…

- У нас под рукой самый большой и мощный холодильник на свете,- объяснил я.- Вот он, прямо за воздушными шлюзами.

У нее широко раскрылся рот.

- Ты имеешь в виду - вынести его наружу, в вакуум?

- А почему бы нет? При температуре в один Кельвин он замерзнет почти мгновенно.

- Но радиация, метеорные тела…

- Оденем его в скафандр. Он же еще не закоченел, это будет нетрудно.

- Нет, это займет слишком много времени. Так мы не успеем спасти его. Заморозить надо как можно быстрее.

- Тогда одна из спасательных капсул,- предложил я.- Открыть ее люк в вакуум. За минуту любое тело внутри нее промерзнет насквозь.

Она напряженно соображала:

- Ты… думаешь, что?..

- Мы теряем время,- напомнил я.- Приступим.

Диковатая похоронная процессия получилась. Мы с Маргаритой пронесли тело Фукса по коридору, стаскивая с лестниц, затем пронесли через воздушный шлюз, туда, где последний раз я видел Багадура, и занесли в одну из оставшихся спасательных капсул. Мы обращались с его телом как могли бережно, хотя при жизни этот бунтарь-одиночка всегда кипел пламенем мести негодования. Но я знал, какие демоны гнали его. Я кипел от ярости, знал, откуда они происходят, и мог только сожалеть о человеке грандиозной силы и способностей, чья жизнь прошла впустую. Жизнь моего отца.

Опустив тело на узкий настил между кресел, мы переложили его на среднее кресло - место капитана. Казалось, надо произнести какие-то прощальные слова, но ни я, ни Маргарита таких слов не знали, потому что нам не довелось в жизни хоронить близких людей. Хотя и ее мать, и мой брат ушли из нашей жизни, но сделали это так, что обошлось без похорон. Смерть вообще стала редким явлением, гибли в основном космонавты. В Поясе астероидов или во время исследований далеких планет.

* * *

Так мы начали двухмесячное путешествие к Земле с мертвецом, лежавшим в одной из спасательных капсул, люк которой был открыт в холодный космический вакуум.

Прошла ровно неделя после того, как мы стартовали с орбиты Венеры, когда Венера… то есть, простите, Маргарита, сообщила мне об останках Алекса.

У меня было долгое совещание с капитаном «Третьена», пришлось ответить на многие накопившиеся вопросы. Затем мы переправили мои аптечные снадобья - я говорю прежде всего о транкви л заторах - на «Люцифер», после чего два корабля стартовали на Землю по разным траекториям.

Я занял апартаменты Фукса. Сначала мне казалось неудобным обитать в каюте капитана, но затем я убедил себя, что это логично. Если бы я продолжал жить в кубрике, мне было бы трудно сохранить уважение Амарджагаль и остального экипажа. Таким образом, предоставив Амарджагаль капитанское место в рубке, я занял место в каюте - и мы по справедливости разделили обязанности между капитанским диваном и креслом.

У меня оставалось не так много дел по пути домой. Круг обязанностей моих стал снова узким, можно сказать, до невозможности. Все были рады, что остались живы и возвращаются домой,- экипаж ликовал, и уж теперь все с радостью готовы были нести двойную вахту. Им были обещаны огромные премии в случае успеха, и они уже мысленно распоряжались своим капиталом. Впрочем, не только мысленно. Я разрешил сеансы связи с Землей, так что некоторые из них, возможно, уже промотали свои состояния. А те, кто играл в виртуальные азартные игры, вполне возможно, даже оказались по уши в долгах. Но все равно радость возвращения не оставляла присутствующих. Я жил как среди карнавала, вечной подготовки к празднику.

Мне приходилось тесно общаться с Микки Кокрейн и еще дюжиной других ученых, демонстрировать им данные, а также видеоматериалы, собранные за время полета. Возможно, «тесное общение» не совсем правильное определение, поскольку даже световым волнам нужно несколько минут, чтобы преодолеть расстояние между «Люцифером» и Землей. Да и можно ли называть общением процесс, когда один говорит, а другая сторона только слушает, фигурально выражаясь, с раскрытым ртом. Затем положение менялось: и начинали сыпаться вопросы, уточнения, предложения и предварительные договоренности.

Больше всего меня удивляло, что среди этих голосов не слышно голоса профессора Гринбаума, пока Микки не сообщила мне, что его больше нет.

- Умер? - повторил я с удивлением.- Это в наше-то время? Но как? - Я представлял, как люди могут погибать в катастрофах или оттого что не могли получить в надлежащее время квалифицированную медицинскую помощь. Как, например, случилось с Фуксом. Но Гринбаум жил в университетском центре, вместилище всех последних достижений науки, кроме запрещенной нанотехники. Что могло случиться опасного для его здоровья?