Венера (Богини, или Три романа герцогини Асси - 3)

- Вот эта, что стоит у дверей? Она слишком толста, пусть не входит, от нее, верно, нехорошо пахнет.

Он закрыл дверь.

- Ты права, она немного слишком толста. Не то чтобы я имел что-нибудь против жирных женщин, но она уж чересчур жирна.

- Ну, служанкой это не мешает ей быть. Жениться тебе на ней ведь незачем.

- В том-то и дело. Я должен был жениться на ней... Да, пойми меня: чтобы получить ее землю. Это было необходимо.

- А! Она твоя соседка? И чтобы округлить свое имение, ты женился на ней, пока меня не было здесь?

Она смеялась, искренно развеселившись. Он опустил глаза, бормоча:

- Она слишком толста, я сознаюсь в этом. Мне нравятся ни худые, ни толстые, - как ты, прекрасная госпожа. Но надо иметь терпение. Будь довольна, тебе будут прислуживать лучше, чем до сих пор!

- Ну, все хорошо, раз вы сами довольны.

- Мы будем довольны все трое.

- Пока помоги мне уложить вещи или пошли мне служанку.

- Ты опять едешь к морю?

- Я еду в Неаполь, я буду там жить.

- Ты покидаешь меня? Я разгневал тебя - может быть, своей женитьбой?

- Нисколько. Я еще прежде решила это сделать.

Он преклонил одно колено и громко вздохнул.

- Не делай этого. Твой раб просит тебя.

- Это лишнее, встань.

Он вскочил на ноги и вцепился всеми десятью пальцами в свои лохматые волосы.

- Ты вводишь меня в беду! Ведь я обещал ей, что ты останешься здесь. Иначе она вовсе не взяла бы меня.

- Так я главное условие в вашей сделке? Ну, ничего, вот деньги. Она не выцарапает тебе глаз.

- Ты, может быть, не совсем довольна мной? - спросил он.

- Я всегда была довольна тобой.

Она вынула из портфеля пачку ассигнаций; его глаза сверкнули. Она наложила ему полные руки.

- Всегда довольна, - повторила она. - Поэтому ты и получаешь особое вознаграждение.

Она вспомнила, что часто видела его мертвецки пьяным, часто он возвращался с драк израненный и избитый врагами, завидовавшими его счастью, часто бывал тупым, упрямым, настоящим зверем - но никогда он не возмущался против нее. Он видел ее насмешливой, добродушной, страстной, веселой или совершенно чуждой, и всегда он смотрел на нее снизу вверх.

Он тихо вышел, потирая голову. Жене, которая подслушивала, он сказал:

- Она - госпожа, надо быть терпеливыми.

Но женщина бушевала целый день.

Вечером в ее комнату вошел Измаил-Ибн-паша.

- Какое удивительное совпадение, герцогиня, что вы едете в Неаполь.

- Как это?

- На днях - я получил известие - туда приезжает и король Филипп со своим министром.

- Наш Фили?.. С Рущуком, моим придворным жидом?

- Они самые. Кроме того, в Неаполе умер турецкий генеральный консул.

- Что вы говорите! И какой у вас торжественный вид, Измаил-Ибн. В черном сюртуке и лакированных башмаках - вы, старый крестьянин?

- Заметьте еще, что Порта собирается сделать значительный заем и при этом совершенно не сможет обойтись без содействия Рущука.

- И что же это все означает?

- Все это может означать только то, что одного вашего слова, герцогиня, министру Рущуку и заступничества великого финансиста перед оттоманским правительством достаточно, чтобы приговоренный к смертной казни и живущий в изгнании Измаил-Ибн-паша снова попал в милость к султану и был назначен генеральным консулом в Неаполе.

- Был назначен?

- Да, герцогиня, был назначен. И чтобы он получил обратно такую часть своего прежнего имущества, чтобы быть в состоянии прилично содержать своих четырех жен... Я был старым крестьянином и был доволен этим. Но вы видите, все напрасно. Судьба берет нас за руку и вертит кругом. В течение трех лет она позволила мне вести скромную деревенскую жизнь, теперь она снова обрекает меня свету и его утомительным почестям, Я покоряюсь.

В комнату, переваливаясь, вошла Фатма.

- Я тоже покоряюсь. Если бы мне было суждено это, как охотно я осталась бы здесь! В течение трех лет я почти не покидала этой виллы и своего дивана. Что мне из того, что я буду лежать на диване в мраморном зале? Я принцесса из княжеского дома, здесь, как и там. Не права ли я, прекрасная герцогиня?

- Совершенно.

- Другие жены паши происходят бог знает откуда и должны наряжаться. Я не обращаю на наряды внимания, пока они не приходят сами собой. Теперь у меня скоро будет новая кружевная накидка.

Она замечталась. В комнату впорхнули Эмина и Фарида; они болтали, смеялись и расточали поцелуи.

- Мы взяли бы его с собой! - вдруг сказали они и, плача, упали друг другу в объятия.

Чарующая фигура умолкшего флейтиста вдруг встала на пороге новых переживаний - и осталась за ним.

Герцогиня открыла дверь; от замочной скважины отпрянула голова крестьянки.

- Вы можете послать в Капую. Пусть мой экипаж и слуги будут завтра утром здесь.

- Госпожа герцогиня не уедет, - тотчас же сказала женщина дерзко-просительным тоном.

- Идите.

- У меня есть письменное обещание, что вы останетесь здесь.

- Орест! - крикнула герцогиня одному из работников. - Тотчас же в Капую!

Она пошла в сад. Крестьянка, в ярко-красном платье, бесформенная, изрытая оспой, шла за ней, размахивая руками.