Венера (Богини, или Три романа герцогини Асси - 3)

Его не слушали. "Позаботься о мыльной ванне!" - сказал один из профессоров Нана. Но камеристка совсем оцепенела от вида этой холодной, непреклонной силы и с распростертыми руками стояла перед своей госпожой.

- Ее светлость приказали мне, - пролепетала она, - чтобы ее светлость оставили в покое. Ее светлость не нуждается ни в какой помощи.

Джиаквинто раскрыл рот и поднял руки. Но профессора оставались безучастными в своей безжизненной возвышенности, как идолы, которым не принесли жертв. Неожиданно они повернулись и отошли опять в свой угол, точно их снова отнесли в их храм. Говоривший объявил:

- Мы не предпримем ничего без согласия пациентки. Мы будем ждать. У больной бывают моменты, когда астма сменяется простым сердцебиением, когда она, естественно, приободряется и воображает, что может обойтись, без врачебной помощи... Но уже начинаются повсеместные судороги. Судороги грудобрюшной преграды и остальных дыхательных мускулов увеличиваются в силе и продолжительности. Перед нами судороги голосовой щели с опасностью удушья и цианоза...

- Совершенно верно! - прокаркал доктор Джиаквинто, злобно потирая руки. - Она совсем посинела! О, она недолго будет упираться! Она не будет больше оказывать сопротивления науке!

В дверях показался Проспер, он держал в руках поднос с письмами. Он тихо подошел к ногам постели, вытянул свободную руку и ждал, пока больная сможет услышать его. В комнате было тихо, только дыхание герцогини - тонкая, часто прерывавшаяся струйка воздуха - со свистом выходило из ее горла, останавливалось, опять возвращалось, совсем замирало и вдруг вырывалось с шумом; шея изгибалась в страхе, мускулы ее резко обрисовывались.

Егерь подавил рыдание.

- Простите, ваша светлость, - молодцевато доложил он, - из Модерно получили пакет с картиной... И потом письмо, - если, ваша светлость, позволите, - на оборотной стороне есть адрес отправителя, это синьора Джина Деграндис.

Она подняла голову; никто не надеялся на это, так как она, казалось, была уже при последнем издыхании.

- Что мне хотели дать? - внятно сказала она. - Мыльную ванну? Так скорей.

Нана выбежала из комнаты.

- Сколько времени еще есть в моем распоряжении? - спросила она еще и упала на подушки, содрогаясь от боли.

Джиаквинто торжествовал.

- Сколько, вашей светлости, угодно. Вы должны только уважать изречения науки.

Он побежал в переднюю, опередив профессоров.

- Герцогиня спасена, она берет мыльную ванну!

- Здесь нет журналистов? - спросил один из профессоров.

- Этот негодяй егерь выбросил всех, - сказал Тамбурини.

Остальные не успели оглянуться, как профессор исчез. Другой с горечью сказал:

- Я охотно отказываюсь от гласности. Я не придаю значения тому, чтобы знали, что я присутствовал при смерти герцогини.

И он, выпрямившись, вышел. Тот, который говорил все время, сказал:

- Я исполню свой долг: я приду опять через три четверти часа. Больше часа пациентка не проживет.

Доктор Джиаквинто ждал, пока закрылась дверь. Тогда он разразился.

- Эти задирающие нос всезнайки! Хотят поучать старого практика! Сначала они определяют болезни, которые могут убить лошадь, а потом хотят вылечить их мыльной водой.

- Скажите правду, доктор, сколько времени протянет больная?

- Я честный человек... Ваше сиятельство, не плачьте же так! - крикнул он обезумевшему Рущуку. - Завтра за завтраком ее светлость подпишет свое завещание.

- Вы убеждены в этом?

- Заставим герцогиню для верности завтракать уже в три часа. До тех пор я сохраню ее вам и святой церкви, или делайте со мной, что хотите, монсеньер! Я дам ей мускус и опиум, я буду впрыскивать ей эфир до тех пор, пока она не затанцует и не запоет!

- Было бы большим несчастьем, - просто пояснил викарий, - если бы бедной женщине не удалось спасти свою душу и если бы церкви не достались эти деньги - столько денег!

- Я тоже хотел бы, - жалобно сказал Рущук, - чтобы она употребила разумно свои деньги по крайней мере после смерти.

- Она сделает это, господа, - воскликнул доктор.

- Она не сделает этого, - неслышно решил Зибелинд. - Если бы она скрепила все свои страдания и свое смирение христианским завещанием, это было бы прекрасно. Она не сделает этого. Я никогда и нигде не видел такого язычника, каким была эта женщина.

- Поэтому ее имущество употребят на обращение язычников, - мудро подняв палец, сказал Муцио, стоявший подле.

- А чудесная речь, которую я держал бы над гробом этой величественной обращенной! - сказал викарий, скрестив руки и склонив голову. - Я сказал бы...

- Комната больной заперта, - прошипел доктор, сильно ожесточенный. Он постучал изо всех сил.

Проспер приоткрыл дверь и объявил довольно вежливо:

Ее светлость очень устали после ванны, они хотят отдохнуть часок. После этого ее светлость попросят к себе господина доктора.

И он закрыл дверь.

- Они оставили нас в покое? - спросила его герцогиня. - Тогда давай сюда, Проспер.