Венера Боттичелли

СИМОНЕТТА. Она всегда так грустно смотрит на меня, словно знает что-то такое, чего говорить мне не хочет. И я иногда могу видеть прошлое, очень отчетливо, пусть даже я там не была, но, возможно, не совсем так, как произошло на самом деле. И часто мне кажется, что я заточена в раме, как картина. Именно этим ты и занимаешься. Создаешь тюрьму для моей души. Я буду заточена внутри, как демон – в зеркале. Люди будут смотреться в это зеркало, а я – красть их души. И никогда их не верну, потому что там очень одиноко. (Пауза). Что?

БОТТИЧЕЛЛИ. Вы очень странная, знаете ли.

СИМОНЕТТА. Да, но я собираюсь заткнуться, чтобы ты мог рисовать. Но, наверное, ненадолго. Я редко могу заставить себя заткнуться надолго. Время помолчать – когда ты мертв. Если, конечно, не возвращаешься призраком, чтобы не давать покоя художнику. Хорошо. На этом затыкаюсь. (Короткая пауза). А иногда я могу читать мысли.

БОТТИЧЕЛЛИ. Правда? И что я думаю?

СИМОНЕТТА. Ты думаешь обо мне обнаженной.

БОТТИЧЕЛЛИ. Да, сейчас думаю.

СИМОНЕТТА. И ты задаешься вопросом, любовники ли мы с Джулиано де Медичи.

БОТТИЧЕЛЛИ. Такое мне и в голову не приходило.

СИМОНЕТТА. То есть ты не думаешь, что такой мужчина, как он, может желать такую женщину, как я?

БОТТИЧЕЛЛИ. Такая женщина, как вы, желанна для всех.

СИМОНЕТТА. Тогда почему ты думаешь, что у меня нет любовника? У большинства женщин Флоренции и у всех мужчин есть любовники или любовницы, ведь так?

БОТТИЧЕЛЛИ. Я не говорил, что нет у вас любовника.

СИМОНЕТТА. Так ты думаешь, что у меня есть любовник?

БОТТИЧЕЛЛИ. Я думаю, ваша личная жизнь совершенно меня не касается.

СИМОНЕТТА. Но во Флоренции всё касается всех. Флоренция без сплетен – не Флоренция. И я знаю, обо мне и Джулиано сплетен предостаточно. В том числе и в связи с моим портретом, который он тебе заказал. И он мне очень нравился. Может, не такой умный, как его брат, зато и не такой холодный. И ты должен признать, мой муж – идиот. Вытащить меня из тихой и спокойной Генуи, перевезти во Флоренцию, чтобы я каждый день общалась с Медичи, которые не устают повторять всем и каждому, сколь я прекрасна. Разве этого недостаточно, чтобы вскружить голову любой девушке? Джулиано действительно очень милый, ты со мной согласен? И он не отрывает от меня глаз.

ЛОРЕНЦО (стучит в дверь в темноте). Наталья! Почему ты не позволяешь мне войти?

Картина 5. Венера и Марс

(Появляется ДЖУЛИАНО. БОТТИЧЕЛЛИ, продолжающего рисовать, скрывает тень. ТЕПЕРЬ СИМОНЕТТА и ДЖУЛИАНО в апельсиновой роще в саду дворца Медичи, несколькими неделями раньше).

СИМОНЕТТА. Ты не отрываешь от меня глаз. Почему ты не отрываешь от меня глаз?

ДЖУЛИАНО. Ты знаешь ответ на этот вопрос.

СИМОНЕТТА. Но красота – это всего лишь условность. Она не заработана, и, следовательно, ничего не значит. Хотя Полициано и говорит, если знать, как смотреть, ты находишь красоту в самых неожиданных местах. А если смотреть на что-то терпеливо и внимательно, увиденное может стать для тебя откровением. Вот почему я восхищаюсь художниками. Когда они смотрят на тебя, они смотрят именно на тебя.

ДЖУЛИАНО. Но они видят тебя? Или только формы и цвета?

СИМОНЕТТА. Ты меня видишь?

ДЖУЛИАНО. Всякий раз, когда закрываю глаза. Кто-то должен тебя нарисовать.

СИМОНЕТТА. Правда? В каком цвете? Я думаю, красный очень подойдет. Я могу быть алой женщиной в Книге откровений. А может, полосатой, как столб цирюльника. Как же мне хочется уметь рисовать.

ДЖУЛИАНО. Я серьезно. Твою красоту нужно запечатлеть на холсте, чтобы она осталось в вечности.

СИМОНЕТТА. Так ты думаешь, сделать это нужно побыстрее, до того, как я стану уродиной?

ДЖУЛИАНО. Ты будешь прекрасной всегда.

СИМОНЕТТА. Только не после смерти.

ДЖУЛИАНО. Если кто-то нарисует тебя, ты будешь жить вечно.

СИМОНЕТТА. Грустно, увы, но это неправда. Картины смертны, как и люди. Хотя пахнут картины обычно лучше. Я обожаю аромат этой апельсиновой рощи. Это правда, что твой брат не различает запахов? Поэтому он так любит лошадей? Лошади действительно прекрасны. Может, тебе попросить кого-нибудь нарисовать лошадь своего брата?

ДЖУЛИАНО. Ты очень странная девушка, знаешь ли.

СИМОНЕТТА. Почему мне все это говорят? Я слышу от них, что я прекрасна, пока не открываю рот и не начинаю говорить сама. Тогда я становлюсь для них странной. Но они все равно хотят увидеть меня голой.

ДЖУЛИАНО. Ты будешь потрясена, если я тебя поцелую?

СИМОНЕТТА. Я буду потрясена, если не попытаешься. У вас, братьев Медичи, та еще репутация.

ДЖУЛИАНО. Правда? Что ж, мне лучше начать ей соответствовать. (Наклоняется, чтобы поцеловать ее, но она ускользает). Что такое? Это всего лишь поцелуй. Что в этом плохого?

СИМОНЕТТА. Поцелуи опасны. Поцелуи замужней женщины очень опасны. Особенно во Флоренции.