Венера и воин

– Не кричи так, у меня из-за этого болит голова, – пожаловалась она и театрально подняла руки.

Валериус продолжал метаться по просторному мраморному покою, семь шагов туда, семь шагов обратно.

– Я кричу, как мне подобает. У меня есть на то причина.

Внезапно он изменил направление, в три шага оказался около Ромелии и сорвал с нее светлый парик.

– Проститутка, жалкая проститутка!

На одно мгновение он, казалось, успокоился и взглянул на светлые волосы, которые вертел в руках.

– Ты знаешь, как поступают варвары? Ей отрезают волосы, срывают с нее платье и гонят плетьми через всю деревню, и все жители бьют ее плетьми. Затем ее бросают в болото. А чтобы ее дух не вернулся, ее вгоняют деревянными кольями в землю.

Ромелия побледнела. Она, дрожа, вцепилась в простыню и беззвучно шевелила губами.

– Варварские нравы, – простонала она.

Валериус зло скривил губы.

– Я могу их понять, надо бы ввести эти нравы у нас. Тогда скучающий народ в Помпеях или в Риме имел бы приятную перемену развлечений, не так ли? А я бы увидел, как ты кончаешь жизнь подобным образом. Но мы – цивилизованный народ, у нас свой стиль жизни.

Ромелия шумно выдохнула.

– Благодарение богам.

– Призываешь богов? Каких? Приапа? Вакха?

Ромелия бросилась ему в ноги.

– Побей меня, побей меня, я это заслужила.

Валериус с отвращением посмотрел на Ромелию.

– Нет!!! Ты будешь до конца своих дней искупать зло, которое причинила. Надевай свой парик, я отправлю тебя в дешевый бордель.

Глаза у Ромелии расширились.

– Ты не сможешь! Я – патрицианка.

– Да? Я что-то не заметил. Та, кто, переодевшись как преступница, ночью прокрадывается к храму Вакха или на постоялый двор, кем она является? Почтенной римской матроной?

Он ядовито рассмеялся.

– Кто тебе это сказал? – спросила она растерянно.

– Соглядатаи, – ответил Валериус. – А ты не постыдилась втянуть во все это даже почтенную Атенаис.

– Она тебе об этом рассказала? – взвизгнула Ромелия.

– Да она скорее бы провалилась сквозь землю. Я не смогу больше смотреть в глаза Диодоросу.

– Ах, этому. – Ромелия презрительно взмахнула рукой. – Он общается только с мальчиками и даже не может сделать ребенка. Теперь он взял к себе в дом родственника для этого. – Она презрительно надула губы.

– Это его дело, и оно нас не касается. Меня касается твое поведение. Ты сделала из меня посмешище. Весь Рим говорит о том, какую охоту за беглецами ты устроила, и смеется. Представь себе, они заключали пари, поймают гладиатора или нет.

Ромелия скучающе выглянула в окно.

– Я имела право велеть преследовать Пилу, она была сбежавшей рабыней.

– Нет, это дело префекта, она сидела в тюрьме.

– Ба, да этот префект – настоящая бестолочь, его можно использовать только как корм для львов, он ничего не соображает. Если бы я не взяла на себя инициативу…

– …я бы еще мог сейчас высунуться на улицу. Рим шатается, мне надо делать дела, а не спорить с такой, как ты.

– Тогда отправляйся в Рим и укрепляй республику. Я вообще не понимаю, зачем ты сюда прискакал.

– Чтобы раз и навсегда покончить со всем этим.

– Хорошо, так давай разведемся.

– Это было бы слишком просто. Мое сердце кричит о мести.

– Твое сердце? Не доводи меня до смеха. – Ромелия разразилась истерическим хохотом. – А у тебя оно разве есть?

– Я любил Пилу, – сказал он тихо, и Ромелия широко раскрыла глаза.

– Ты… что???

– Я любил эту рабыню. Не как женщину. Я видел в ней богиню.

– Ты делаешь себя смешным, Валериус.

– Ты разве поймешь?! Эта девушка была совершенной, такой совершенной, что я велел изваять ее в мраморе.

– Поэтому ты и хотел эту статую, – возмутилась Ромелия, – а я-то думала, ты хочешь скульптуру для украшения дома. – Она театрально схватилась за голову. – И я еще позволяла ей ходить в мастерскую скульптора!

– Так или иначе, ты не поняла ничего. Теперь ее нет.

– Да, ее нет! К сожалению! Я бы с удовольствием посмотрела, как львы превращают ее божественное тело в кровавый кусок мяса. Но у тебя же есть статуя, утешайся ею, – насмехалась Ромелия.

Валериус прошипел, как змея:

– Ты неисправима! Охрана!

– Оставьте меня! Оставьте меня! Что вам пришло в голову, идиоты? – закричала Ромелия, отчаянно обороняясь против схвативших ее стражников.

– Заприте ее и хорошо за ней присматривайте, потому что я найду для нее новое пристанище, более подходящее, чем мой дом.

Харчевня была маленькой и грязной, даже вывеска у входа, изображающая козла, была повреждена. Какой-то недовольный гость ударил в нее однажды пару раз топором.

Хозяин крутился около кувшинов с вином и обслуживал первых вечерних посетителей. Его жена принесла из кухни лепешки и жареных дроздов.

Клиенты, посещавшие трактир, были небогатыми. Это были простые люди, бедные путешественники, солдаты.

Они проявляли любопытство, потому что неуклюжая надпись под изображением козла сообщала, что гостей с удовольствием будет развлекать светловолосая красавица.

– Пошевеливайся и покажись гостям, – проворчал хозяин, обращаясь к светловолосой женщине, которая с угрюмым лицом стояла под лестницей.

– Оставь меня в покое, – прошипела она. – Я – патрицианка!

Хозяин оглушительно расхохотался.