Венера и воин

Друзиллу это неутонченное поведение взбесило. После того как бедная Пила из-за него попала в беду, аппетит у него, казалось, совсем не убавился. Он поглощал горы пищи, довольно ухмылялся и чувствовал себя очень хорошо. Он мотался по дому сенатора, как будто это был его собственный, забавлялся с его супругой и не стеснялся доводить до беды рабов. Но какие существовали права у рабов в этом мире? Никаких. А Пила, рабыня-чужестранка, была просто никем, никто не будет о ней тосковать, никто о ней не спросит. Она пришла и ушла, как цветок, который отцвел, завял и был унесен осенним ветром. От нее ничего не останется, кроме бесформенной массы кровавой плоти, когда львы на арене утолят свой голод. Друзилла всхлипнула.

Клаудиус немного приподнял брови. Друзилла со своей чувствительностью могла быть для него опасной, ей нельзя было ничего доверить, иначе и ее жизнь будет в опасности. На следующее утро весь мир узнает, что произошло накануне ночью, – и в Помпеях и в Риме это станет крупной сенсацией. Друзиллу, как близкую доверенную госпожи, могут принудить заговорить под пыткой, будет лучше, если она останется в неведении.

После того как Клаудиус закончил свой роскошный обед, он подождал с полным спокойствием, пока Друзилла уберет со стола и удалится. Потом он достал из сундука корзину, которая теперь до краев была наполнена едой, и направился к тем конюшням, что находились за пределами имения. Никто не наблюдал за ним. Он пошел к надсмотрщику за конюшнями и попросил двух мулов.

– Я хотел бы навестить родственников в Помпеях и отвезти им фруктов, – объяснил он и зевнул, – сегодня слишком жарко, чтобы бегать. К вечеру я вернусь, чтобы составить хозяйке компанию за ужином. Животные напоены и накормлены?

– Да, господин, это самые сильные животные в конюшне, – подтвердил надсмотрщик и вывел двух хорошо накормленных мулов.

Клаудиус критически посмотрел на них.

– Ну, до Помпеи они доберутся, – пошутил он и взлетел на одно из животных, в то время как раб укрепил корзину на спине второго мула. Маленькая процессия с удобствами двинулась вперед, Клаудиус снова от всей души зевнул и лениво вытянул ноги.

Мулы топали по дороге к Помпеям. На полпути Клаудиус развернул животных и поехал маленькой улочкой в направлении Геркуланума. Недалеко от городка он оставил Виа Попилиа и избрал боковой путь, который вел к Везувию. Между виноградниками он переоделся. Светлую патрицианскую тунику, которую приготовила для него Ромелия, он спрятал между складками застывшей лавы. Вместо нее он надел короткий фартук с поясом, поверх него – длинный плащ. Никто не мог увидеть, что под ним на его поясе висели кинжал и короткий меч гладиатора. Имело значение то, что он не был рабом, как большинство гладиаторов и, как свободный, мог носить свое оружие. Однако сейчас это было опасно, потому что он был одет как простой ремесленник.

Переодевшись, он снова выехал на Виа Попилиа, добрался до Геркуланума и оттуда еще раз обогнул вулкан. У северной стороны вулкана росли дикие пинии и густой кустарник. Он остановил животных, взял корзину с продуктами и спрятал ее под кустом, обоих мулов привязал на длинные поводки, чтобы они могли спокойно щипать траву. Довольный, он отправился назад. К вечеру гладиатор добрался до Помпеи.

Когда спустился вечер, Ромелия удалилась в свои покои. Ужин у нее был скромным, она слишком нервничала, чтобы притворяться спокойной, поэтому предпочла остаться одна в своих комнатах. Две музыкантши развлекали ее тихой музыкой на флейте и лире.

Друзилла с горькой миной пристроилась перед покоями своей госпожи. Ромелия чувствовала глубокое удовлетворение, что она отделалась от своей надоедливой соперницы Пилы, и реакция Друзиллы показала ей, как успешно она с этим справилась. Пила не уйдет с арены живой, и единственное, о чем сожалела Ромелия, было то, что она не будет наблюдать за мучениями Пилы. Она бы с огромным удовольствием присутствовала на играх, чтобы насладиться своим триумфом над ненавистной рабыней. Вот только Ромелия сожалела, что ничего не может сделать с обрезанными волосами Пилы. Клаудиус был категорически против того, чтобы она украсила себя светлым париком, это слишком бросалось бы в глаза. Ромелия с тяжелым сердцем должна была это признать и со вздохом бросить длинную косу в свой сундук. Когда она где-нибудь на чужбине устроит свою новую жизнь, у нее непременно будет светлый парик, в этом Ромелия поклялась себе.

Новая жизнь! Где же она начнется? В стране Парфян, где полным-полно золота, драгоценных камней и жемчуга, или, может, в Египте, где цари катаются по Нилу на чудесных кораблях? В Финикии или в Самарии? Или еще дальше, в сказочных странах, которые когда-то завоевал Александр Великий и где имеются шелк, жемчуг и редкие коренья? Мир был велик, и повсюду было место для жизни, для жизни с Клаудиусом, божественным бойцом из Капуи.

– Друзилла!

Служанка вскочила со своей скамьи и вошла в покои Ромелии. Она увидела свою госпожу со страдальческим лицом на постели.

– Я не очень хорошо себя чувствую, – прошептала Ромелия.