Венера и воин

– Однажды я уже говорил тебе: что бы ни случилось, ты не должна забывать, что я тебя люблю.

Она кивнула и украдкой вытерла слезы ладонью, пудра ее размокла, и на коже образовался странный рисунок. Клаудиус должен был рассмеяться.

– Как мужчина ты и в самом деле очаровательна, – заметил он, ухмыльнувшись.

Их путешествие прервалось у моста через Падуе. Колонны солдат проходили через реку и останавливались лагерем на севере.

– Оставайся с лошадьми, я попытаюсь узнать, в чем здесь дело. Эти передвижения войск не имеют ничего общего с волнениями в Риме. Здесь происходит что-то совсем другое.

Пила удержала Клаудиуса.

– Будь осторожен, я чувствую опасность.

– Не беспокойся, до сегодняшнего дня мы с этим справлялись, – беззаботно ответил он ей. – Весь Рим полон солдат, а северная граница хорошо охраняется.

Ложь легко слетела с его языка. Он не хотел беспокоить Пилу, однако подозревал, что эти передвижения войск как-то связаны с германцами. Ленивой походкой он дотопал до моста и некоторое время смотрел, как несколько сотен человек проходят по мосту. Задумчиво почесав в голове, он приблизился к солдатам, охранявшим мост.

– Ну и дела, – обратился он к охранникам. – Я, собственно говоря, ожидаю поставку стволов дуба из Норициума, торговцам есть еще сюда проход.

– Добрый человек, ты, видно, не знаешь, что здесь творится. Даже мышь сейчас не проскользнет через Альпы, сюда валят германцы. Дело принимает щекотливый оборот.

Солдат ухмыльнулся и показал на войска.

– Но мы вскоре решим эту проблему.

– А как же мои стволы дуба? – не сдавался Клаудиус.

– Забудь о них и возьми кедровую древесину. Если какие-то отдельные торговцы еще находятся в пути по ту сторону границы, то пусть будут боги к ним милостивы и позволят им найти быструю смерть до того, как они попадут в руки варваров.

– Дела обстоят так плохо?

– Еще хуже, чем ты думаешь! Они собрались у северной границы и хотят штурмовать Рим.

Клаудиус с сомнением нахмурил брови.

– Они на это не осмелятся.

– Еще как, они уже начали. Борьба в полном разгаре, недостаточно просто отбить их нападение, они снова и снова идут из своих темных лесов. Мы должны уничтожить их раз и навсегда. Смотри, подкрепление уже марширует. Когда варваров разобьют, тогда ты сам сможешь нарубить себе там дубовых стволов.

Он оглушительно расхохотался, и Клаудиус присоединился к его смеху. Он дружески похлопал охранника по плечу и исчез в сутолоке.

Когда он вернулся к Пиле, он постарался стереть со своего лица озабоченность.

– Мы должны изменить наш план, – сказал он. – Здесь через Альпы нам пройти не удастся. Война с германцами.

– Война? С какими племенами?

– Понятия не имею. Я рад, что солдат вообще со мной поболтал. В любом случае, все проходы заняты и охраняются.

– Нам остается только, как орлам, подняться в воздух, тогда не помешает никакое войско, – вздохнула Пила. Она вопросительно посмотрела на Клаудиуса.

– Мы повернем на запад и пойдем по Виа Эмилиа в Лигурию, там посмотрим, что делать дальше, вероятно, придется обходить Альпы с запада.

Пила без сил опустилась на землю рядом со своей лошадью.

– Я не знаю, выдержу ли я еще, – выдохнула она. – Что с тобой случилось? Ты заболела?

– Я чувствую себя совсем измученной и пустой, как будто внутри меня что-то грызет.

Клаудиус озабоченно обнял ее.

– Может быть, тебе следует обратиться к врачу?

– И он обнаружит выжженное на мне клеймо? О нет, побег сжигает все мои силы и требует всей моей жизненной энергии. Когда мы, наконец, сможем отдохнуть, все будет в порядке.

Клаудиус облегченно вздохнул.

– Хорошо, но, пожалуйста, скажи мне, когда тебе станет так плохо, что ты не сможешь ехать дальше.

Пила кивнула и вымученно улыбнулась.

– Я обещаю тебе.

Виа Эмилиа, подобно шнуру, как и все римские дороги, проходила по району Падуса. В Плацентии после недельного путешествия на запад они сделали остановку. Пиле становилось все хуже, и Клаудиус серьезно волновался за нее.

– Мы снимем комнату на постоялом дворе, и ты отдохнешь. Я продам оставшиеся украшения и найду молчаливого врача, который тебя осмотрит.

– Нет, пожалуйста, никакого врача. Лучше прибережем деньги для дальнейшего бегства. День отдыха, конечно же, пойдет мне на пользу.

Клаудиус помедлил.

– Ну, тогда я, по крайней мере, приобрету травы и лекарства, которые помогут тебе с желудком, и велю приготовить для нас что-либо очень вкусное. Мой желудок тоже бунтует, потому что мы питаемся только сырыми фруктами и ворованными яйцами.

Клаудиус отправился на рынок, в то время как Пила заперлась в комнате. Ужасные события в Ариминуме все еще не могли изгладиться у нее из памяти. Они договорились об условном стуке, на который Пила должна будет открыть дверь.

На рынке он продал часть драгоценностей Ромелии, чтобы сделать на полученные деньги покупки – травы, хлеб, сухое мясо, а также два толстых шерстяных плаща. Он остановился около сапожника. Скоро придет зима, им нужна будет крепкая обувь. Клаудиус посмотрел на готовые сандалии и сапоги с ремнями, стоявшие на прилавке, затем взял в руки один кальцеус и старательно осмотрел его.