Венера-II

В ответ было тихо. Ползком я начал двигаться к тому месту, где во вспышках выстрелов видел выход из зала, чтобы найти там выключатель. Ощупывая покрытый слоем пыли пол, я то и дело натыкался на мелкие обломки сидений. Вот, наконец, я нашел стену и нащупал дверь. Она была заперта и не поддавалась на мои усилия.

– Ааааа, – я начал кричать и биться в дверь плечом изо всех сил.

Тут вдруг дверь отворилась, и я кувырком выкатился в коридор.

– Павел Саныч, тихо! – раздался громкий шепот Валентины. – Просто жуть, что здесь твориться!

Она стояла возле входа в зал с погашенным фонарём в руке. Коридор освещал лунный свет.

– Там Георгий, ему нужна помощь! – громко зашептал я.

Валентина вскрикнула и направила фонарь в актовый зал. Желтый луч тонул в пыли, повисшей в воздухе. Я взял у неё фонарь и направился туда, где последний раз слышал Георгия. Ряды сидений в правой части зала уходили вверх, как им и положено. Слева же зияла черная воронка. Очевидно, это было то место, где произошел взрыв. Вот луч фонаря выхватил из темноты что-то белое на фоне покрытых оседающей пылью обломков сидений и серого ковролина. Это был халат нашего коллеги. Георгий лежал неподвижно спиной на поломанных креслах, раскинув руки в стороны. На виске виднелось густое тёмное пятно крови.

Моя спутница снова вскрикнула и, сдавливая рыдания, потянулась руками к нему.

– Валя не шевелите его! Осторожно!

Я взял Георгия за запястье и постарался нащупать пульс. Спустя несколько мгновений понял, что сердце бьётся. Георгий был жив. В свете фонаря было видно, что пылинки над лицом двигаются и наш друг дышит. Валентина аккуратно вытерла платком кровь с виска, с седоватых вьющихся волос. Обнаружилась небольшая ссадина. Других повреждений не было видно. Георгий был без сознания и никак не реагировал на наши попытки привести его в чувство. Мы решили перенести его в фельдшерский пункт, который находился недалеко от актового зала. Пока я остался охранять неподвижное тело, Валентина ушла за носилками. Лунный свет немного осветил зал через открытый нами вход. Я увидел блестящий ствол гаусса в метре от Георгия. На вид и на ощупь оружие было целым. Активировал его. В патроннике подсвечивалось не меньше двенадцати капсул. Подствольным фонарем осветил пожарный выход. В воронке взрыва, среди груды обломков пола, сидений и металлоконструкций заметил черный корпус "Серафима" опрокинутый на спину. Я стал искать гранаты. На поясе у Георгия их не было. Рядом, среди кресел я их тоже не нашел. В кармане халата лежали четыре капсулы с ярко красной жидкостью и надписью "Взрывоопасно!". Детонирующие заряды. Я представил, как ко мне приближается «Серафим», а я лихорадочно пытаюсь зарядить в гаусс эти капсулу. Нарастающий шелест, разрывающая тишину пулеметная очередь, всё, меня нет на этом свете. Пришлось немного повозиться с оружием, прежде чем удалось открыть патронник. Я вытряхнул все капсулы с транквилизатором на пол. Они бесполезны против «Серафимов». Зарядил четыре красных патрона с надписью "Взрывоопасно!". Кроме детонирующих зарядов в кармане халата я нашел ключ-перфокарту Георгия. Ключ-перфокарту я положил к себе в карман. Вернулась Валя, перевязала пострадавшего. Затем осторожно ухватила его за подмышки, расположив голову на своих предплечьях. Я взялся руками под поясницу и таз. Георгий был невероятно худым, длинным и при этом тяжелым. Мы переложили его на носилки и двинулись в путь по тёмным коридорам ИНСЕРТЕХа, поминутно останавливаясь и прислушиваясь. Вот фельдшерский пункт. Дверь была открыта. Валентина приходила сюда за носилками. Мы аккуратно положили пострадавшего на кушетку. На часах шёл второй час ночи. Лес вдалеке за окном продолжал испускать разноцветные всполохи. Мне нужно было завершить начатое дело – перегрузить магнит, чтобы он отключился. Или хотя бы вызвать подмогу. Медлить было нельзя.

***