Венера из меди

– Но ты сказал им, что было по иному! – с холодной угрозой произнес Присцилл.

– Верно, – сказал я. – И теперь Поллия и Атилия также знают, что ты пытался отравить их мужей. Они послали Феликса и Крепито обратиться за защитой к закону.

Присцилл нахмурился. Его узколобая, скрытная натура требовала бороться со мной до конца:

– Ты глупец, Фалько, что пришел сюда. Я тебя уничтожу!

– Никакого смысла. Я тут ничего уже поделать не могу. Ты будешь обвинен Гортензиями. Их слуги видели, так ты передавал графин. Они видели, как ты сбегал за сосудом со специями после ссоры с Новом. Феликс и Крепито могут даже подтвердить, что существовал предварительный сговор.

– Они достаточно глупы, чтоб это сделать! Что ты задумал? – хрипло потребовал Присцилл с презрением в голосе.

Я опустил руки.

– Я ненавижу всех вас. Я ненавижу Нова, я был его арендатором. Квартира, которую он сдал мне, была чрезмерно дорогая и плохо обслуживалась, а сегодня вообще разрушилась. При этом едва не погибла моя подруга, и едва не погиб я сам…

Присцилл имел такой злобный характер, что мог понять этот вид гнева.

– Ты вцепился в них из-за этого?

– А как иначе? – прорычал я. – Если бы я мог приплести к отравлению и их, я бы сделал это! И теперь, когда они выплескивают всю эту грязь перед своим карманным чиновником, очерняя тебя и обеляя себя, я прибежал сюда. Я хотел посмотреть тебе в лицо, когда скажу, что служители закона уже следят за твоим домом на Эсквилине, и они уже направляются сюда…

По крысиному лицу Присцилла я мог сказать, что он уже прикинул, этот дом находится за городской чертой, так что общественная стража не доберется до него сразу.

– Время убираться, если ты намерен прихватить губку и пару кошельков! – настаивал я. – Рим слишком мал, чтоб скрываться в нем сейчас, Присцилл. Твоя единственная надежда спастись состоит в том, чтоб смыться и отправиться осматривать выдающиеся достопримечательности Империи в течении нескольких лет…

– Пшел вон! – сказал он. Он был слишком озабочен насущной необходимостью спасаться, так что даже не позвал своих фригийских телохранителей, чтоб они оставили на мне свои отметины.

Я нахмурился, как будто мне не понравился приказ. Закинул шляпу за спину, оставив висеть на шее на завязке, резко запахнулся плащом и ушел.

Через несколько минут грязный коричневый портшез помчался прочь.

Лежа среди садовых кустов, я наблюдал, как некие тяжеловесные дорожные кофры последовали за ним на спинах исходящих потом фригийцев. Я слышал, как Присцилл кричал им, чтоб те поторапливались, пока его несли вниз с Яникула к Аврелиевой дороге146 и Свайному мосту147.

Отсюда до порта в Остии было более тридцати милевых столбов. Я надеялся, что он заставит этих фригийцев бежать всю дорогу.

LXI

Это было действительно легко.

Только горстка жалких умозаключений и немного лжи. Бандиты так чувствительны. Ты можешь надуть их какой-нибудь гладенькой сказочкой, если она угрожает их привычному образу жизни.

Что дальше?

Прежде чем я мог заняться его конкурентками, этими коварными бабами с Пинция, мне требовался отдых. И я нашел его – может даже больше чем рассчитывал – прогуливаясь по берегу Транстиберина148.

Я шел на север. Мне все равно пришлось бы идти на север. Не было ничего плохого, чтоб пройтись мимо самого дальнего отрога Яникула и посмотреть на место старого преступления.

Цирк Калигулы149 и Нерона – вот зловещая пара персон, подобных которым ты можешь встретить в задней части бани – лежит напротив того места, где Тибр круто поворачивает направо, чтоб охватить Марсово поле. По стечению обстоятельств на этой неделе не было скачек, но имелась небольшая выставка диких зверей, которых держали в клетках. Вокруг, как обычно, толпились возбужденные школьники, задававшиеся вопросом, могут ли они кидаться в животных всякой дрянью, была обязательная маленькая девочка, что желала погладить тигра, и неуклюжий укротитель, который время от времени выбегал, чтоб попросить людей отойти от загородок. На выставке был бегемот, неизменный слон, пара страусов и галльская рысь. Еще была пара тюков влажной и грязной соломы и тяжелый запах.

Зверинщики размещались в нескольких холщовых палатках в тени стартовых ворот. Когда я проходил мимо, чтоб попасть в Цирк, я услышал знакомый женский голос, ведущий какой-то безыскусный рассказ:

– …Я думала он пошел отлить. Во всяком случае, я забыла про него – чего беспокоиться? – но когда я пошла кормить питона, он был там. Должно быть он задрал тунику прежде чем заметил змею. Я нашла его, прижавшегося к навесу, боящегося даже крикнуть, с дрожащими коленями и болтающимися причиндалами, словно мешочек с маникюрным набором из трех предметов…

Я отдернул потрепанную занавеску и широко улыбнулся.

– Я больше никогда не смогу снова посмотреть на ковырялку для ушей! Талия! Как дела с выступлением со змеями?

– Фалько? Ты все еще мечтаешь сбежать из дома за приключениями? Откуда ты узнал, что это была я?

– О! Я думаю, я встретил некоего попугая, которого ты должна была знать когда-то…

– Эта ужасная птица! – сказала она.