Венера из меди

– Не говори мне о моих профессиональных обязанностях! – перебил он меня сердито, хотя я сформулировал вопрос максимально корректно. – Я уже наслушался от секретаря претора! Он хотел убедить меня, что мол жена могла задушить своего мужа…

Значит мой приятель Лузий тщательно провел расследование.

– …Это же глупость. Бедная женщина получила сильный удар и была в синяках, но она старалась изо всех сил. Должно быть, Эприй бился так сильно, что отбросил ее и она тоже лишилась чувств…

– Разве ты не находишь это подозрительным, если она ему только помогала?

– Конечно нет. Он понятия не имел, что он делает; у него были предсмертные судороги!

– Попробуем другой сценарий, – настаивал я. – Северина попыталась его отравить, но это не сработало должным образом, поэтому ей пришлось его удерживать; Эприй понимал, что с ним происходит, и боролся с ней…

– Ненужное предположение. Я нашел лекарство, что задушило его.

– Ты сохранил его?

– Конечно, – ответил он холодно. – Я передал этот предмет секретарю претора.

– Я полагаю, это была пастилка от кашля. Аптекарь должен был знать, как сосать конфеты! Ты ему прописал это лекарство?

– Я не лечил его. Сомневаюсь, что он обращался к врачам; он был достаточно квалифицирован, чтоб составить лекарство для себя самого. Они позвали меня когда произошел несчастный случай, потому что я жил неподалеку. Эприй был уже мертв, когда я добрался до них; ничего уже нельзя было поделать, оставалось только как-то успокоить вдову. По счастью вольноотпущенник, которого, как оказалось, она знала, заглянул в дом, таким образом я смог оставить эти заботы на другого…

– Она успокоилась! – заверил я его. – Она вышла замуж в том же месяце.

Напыщенный олух все равно не желал подписывать неблагоприятное для Северины заключение.

История, что он мне рассказал, пугала, но не продвигала меня вперед в расследовании ни на шаг. Я ушел недовольный. Тем не менее, я все еще был намерен доказать Поллии и Атилии, что они не зря тратили на меня деньги. Поскольку я потерпел неудачу с торговцем бусами и аптекарем, мое последнее средство спасения был торговец животными.

Я нанял мула и поехал в северо-восточную часть города. Я знал, что животных для арены размещали за городской стеной, по другую сторону от главного Преторианского84 лагеря. В Императорском зверинце содержались любые необычные животные, о которых я когда-либо слышал, и многие, о которых и не слышал. Я начал свои расспросы среди крокодилов, щелкавших зубами в клетках позади меня, и страусов, выглядывающих из-за плеч любого, к кому я приближался. Вокруг были полумертвые носороги, грустные обезьяны и леопарды с потускневшей шерстью; за ними ухаживали длинноволосые люди, выглядевшие столь же угрюмо и непредсказуемо и как и сами животные. Стояла кислая, затуманивавшая сознание вонь. Между клетками под ногами хлюпал тонкий слой мерзкой грязи.

Я спросил, где найти племянника Гриттия Фронтона. Мне ответили, что он вернулся в Египет, но если мне надо устроить веселую вечеринку, мне следует обратиться к Талии. Так как я никогда не знал, когда пора смываться, я последовал в указанную мне полосатую палатку, где я смело отдернул закрывающий вход полог и еще более опрометчиво вошел.

– О! – раздался такой скрипучий голос, что им можно было затачивать плужные лемеха. – Удачный день для меня!

Она была большой девочкой. Я имею в виду… ничего так. Она была выше меня. И она была крупной, повсюду. Она была достаточно молода, чтоб описать ее как девушку, не проявив к ней неуважения, и я мог видеть, что то, чем ее наградила природа, полностью соответствовало ее росту. Ее одежда соответствовала тому, как это было принято среди артисток в этом месяце: несколько звезд, пара страусиных перьев (и это объясняло, почему некоторые из птиц снаружи выглядели несколько обиженными), скудные тряпки из прозрачной ткани и ожерелье.

Ожерелье могло бы сойти за коралловое, пока ты не заметишь, что драгоценные витки иногда лениво подрагивали. Время от времени конец ожерелья приподнимался над ее плечом, и она откидывала его назад. Это была живая змея.

– Необычно, да?

У нее было добродушное выражение лица, на котором читалась вся ее биография; в любом состязании с хитрой рептилией мне было бы жалко змею.

– С таким украшением на твоей шее, я полагаю, ты редко сталкиваешься с неприятностями со стороны мужчин!

– От мужчин всегда неприятности, дорогой!

Я улыбнулся извиняясь:

– Все, что я хочу, только несколько добрых слов.

Она громко рассмеялась:

– Все так говорят!

Затем она пристально посмотрела нам меня, словно хотела усыновить. Я испугался.

– Я Талия.

– Одна из Граций85! – это дело уже походило на безумие.

– А ты нахал. Как твое имя?

Против собственных благих правил я назвал свое имя.

– Ну, Фалько, ты убежал из дома, чтоб стать укротителем львов?

– Нет, меня мама не отпустила бы. Ты акробатка?

– Любой бы мог стать акробатом, имей питона, который тебя обожает…

– Довольно! – поспешил я прервать ее.

– Я профессиональная танцовщица со змеями, – холодно сказала она мне.

– Я вижу! Ты выступаешь с этой змеей?