Венера из меди

Два белых глазных яблока, принадлежащие огромному черному африканцу, скосились на меня через решетку в необычайно крепкой черной входной двери. Глаза впустили меня, но промчались через общепринятые формальности со скоростью, предусмотренной чтоб не допустить любого посетителя стать слишком осведомленным о внутреннем распорядке. В вестибюле содержалась свора британских охотничьих собак (на цепи), которые выглядели лишь немногим более дружелюбно, чем одетые в кожу телохранители; я насчитал по крайней мере пятерых, патрулирующих окрестности с блестящими кинжалами, подвешенными к поясам шириной в ладонь.

Меня затолкали в боковую комнатку, куда, прежде чем я начал скучать и карябать свое имя на штукатурке стен, вошел секретарь с явным намерением послать меня туда, откуда я явился.

– Могу ли я видеть Аппия Присцилла?

– Нет. Присцилл принимает своих клиентов по утрам, но мы держим их список. Если тебя нет в списке, у тебя нет шансов на пособие. Если ты арендатор, тебе надо к секретарю по аренде, если тебе нужен кредит – обращайся к секретарю по кредитам.

– Где мне найти секретаря по информации?

Он сделал паузу. Его глаза говорили, что информация тут ценилась.

– Это, возможно, ко мне.

– Информация, за которой я пришел, чрезвычайно деликатного свойства. Присцилл может предпочесть дать мне ее без посредников.

– Он не настолько раним, – сказал его слуга.

Очевидно, Присцилл не слишком много тратил на секретарей. Этот не был каким-нибудь напыщенным греком, что мог говорить и писать на пяти языках. У него было невыразительное североевропейское лицо. Единственным признаком того, что он выступал и в роли писца, была расщепленная на конце тростинка для письма, которую он засунул за кусок коричневой ткани, служивший ему поясом, и пятна чернил на нем.

– Меня зовут Дидий Фалько, – сказал я. Он не посчитал проявить вежливость и спросить меня об этом, но я решил сам быть вежливым.

– Я хотел бы, чтоб ты сообщил Аппию Присциллу, что у меня есть кое-какие вопросы о событиях в доме Гортензиев две ночи назад. Прояснение этих вопросов будет в наших общих интересах.

– Каких вопросов?

– Это конфиденциально.

– Ты можешь мне сказать.

– Возможно, но я не собираюсь.

Секретарь угрюмо свалил, не предложив мне присесть. На самом деле тут не было ни стульев ни скамеек. В комнате были только тяжелые сундуки, видимо набитые деньгами. Любой, кто присел бы на эти ящики, получил бы отпечаток жутких гвоздей, полос и болтов. Я решил сохранить свой нежный зад неклейменым.

Если бы я был адвокатом, судебный служитель только бы успел запустить водяные часы, чтоб отмерить время моего выступления, как мой посланник вернулся.

– Он не желает видеть тебя!

Я вздохнул.

– И что можно сделать?

– Ничего. Тебя не желают видеть. Теперь уходи.

– Давай еще раз это обсудим, – терпеливо сказал я. – Меня зовут Марк Дидий Фалько. Я расследую отравление вольноотпущенника Гортензия Нова, а заодно и убийство его повара…

– И что с того? – издевательским тоном спросил секретарь.

– Таким образом мне кое-кто намекнул, что Аппий Присцилл может быть замешан в эти убийствах.

Услышав обвинение секретарь даже не моргнул.

– Как мне кажется, – намекнул я, – Присциллу могло бы показаться удобным оправдать себя…

– Если он что-то и сделал – ты этого не докажешь! Если бы ты мог что-то доказать – тебя бы здесь не было!

– Это звучит убедительно, но это риторика бандита. А теперь скажи Присциллу следующее: если он сделал это – я докажу это. И когда я докажу, я вернусь.

– Я сомневаюсь в этом, Фалько. А теперь я предлагаю тебе быстро валить отсюда добровольно, потому что если я скажу фригийцам124 выпроводить тебя, то ты можешь весьма жестко приземлиться.

– Передай Присциллу послание, – повторил я, направляясь к двери. Когда я проходил мимо ухмыляющегося писаришки, я быстро повернулся и рывком завел его руку ему за спину, в тот момент, когда он расслабился и потерял бдительность.

– Давай доставим ему послание сейчас, не против? Мы можем второй раз сходить к нему вместе, и мне почему-то кажется, что он не слышал еще о моем сообщении…

Болван начал рыпаться.

– Брось дергаться, или стенографирование в ближайшую пару недель будет делом болезненным…

Я потянул его руку вверх, чтоб подчеркнуть суть своих слов.

– Не принимай меня за идиота – ты не виделся с Присциллом. Ты вышел ровно настолько, чтоб поймать пару вшей у себя.

– Его здесь нет, – задохнулась чернильная душонка.

– Где же он тогда?

– Здесь только его офис. У него есть еще дом на Квиринале125, и два напротив Соляных ворот126, или он может быть в своем новом владении за рекой на Яникуле. Но он принимает своих друзей только в своих личных домах.

– Итак, когда ты ожидаешь его здесь снова?

– Невозможно сказать…

Неожиданно он вывернулся и издал короткий вскрик, который привлек внимание одного из телохранителей.

– Спокойно. Я ухожу, но предай своему хозяину сообщение, как только он объявится!

– Не беспокойся! Когда я это сделаю, Фалько, ты можешь ждать от него весточки!

Я улыбнулся. Некоторые угрозы реально создают проблемы. Но большей частью они ничего не значат.