Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга

– Случившееся кажется очень загадочным, – сказал Немо. – Но нечто подобное уже происходило раньше и, без сомнения, будет происходить в дальнейшем. Как вы уже успели заметить, налицо признаки поспешного бегства, но никаких следов насилия. На корабле перевозили груз – тысячу семьсот баррелей спирта в бочках из ели и красного дуба. Спирт легко испаряется, и любое повреждение бочек могло привести к взрыву или пожару. Но ничего подобного не произошло. И корабль покинули не по этой причине.

Матросы оставили свою одежду, сапоги, плащи-дождевики и даже трубки для курения. Значит, ситуация была такова, что у них не оставалось времени собрать вещи, которые в других обстоятельствах они вряд ли оставили бы здесь. Особенно курительные трубки. Очевидно, это печальное происшествие случилось не во время трапезы, так как столы не накрыты. По данным… нашего источника…

– Его звали Эдвард У. Хед. Он был коком и стюардом, – сказал Фогг. – При нем были документы. То, что его фамилия Хед [9], думаю, о многом говорит. Наверняка он был вашим руководителем.

– Это всего лишь совпадение, – возразил Немо. – Мы отказались от этого древнего, но абсолютно бесполезного обычая давать фамилии и имена, указывавшие на род деятельности.

– Возможно, – сказал Фогг.

Немо стало интересно, что еще он узнал про Хеда.

– Он мертв? – спросил Немо.

– Да.

– Вы, возможно, обратили внимание, что навигационный журнал, секстант и хронометр исчезли, – сказал Немо. – Очевидно, что капитан, кстати, его фамилия – Бриггс, успел их забрать. Другие вещи, например, одежда, остались на корабле. Запасы провизии из кладовки не перенесли на ялик.

– Ялик? А что насчет основной спасательной шлюпки?

– Ее оставили в Нью-Йорке, она была повреждена, когда грузили бочки. Несколько бочек сорвались и упали на нее, но капитан Бриггс не хотел оставаться и ждать починки. На ялике могло уместиться до десяти человек, но он был меньше размером и по мореходным качествам уступал основной шлюпке.

– Последняя запись в вахтенном журнале была сделана в восемь утра двадцать пятого ноября, – сказал Фогг. – Что случилось после этого?

– Между девятью и десятью часами «Мария Селеста» проходила в нескольких милях от рифа Доллабарат, – ответил Немо. – Эти очень опасные отмели находятся в трех с половиной милях к юго-востоку от скал Формигаш. Сами скалы считаются вершинами подводного хребта. «Мария Селеста» находилась на достаточном расстоянии, и кораблю ничего не угрожало, однако…

Немо не понимал, почему Фогг требовал от него таких подробных объяснений. Возможно, он тянул время перед переброской, так как задумал какую-то хитрость и хотел хорошенько подготовиться?

В любом случае, он ничего не мог предпринять. Однако если произойдет что-то непредвиденное, он тут же убьет Паспарту. А кроме того, эта долгая беседа могла принести ему пользу, если за это время он сам сможет что-нибудь придумать.

– Корабль попал в один из необъяснимых, но часто случающихся штилей. В любом другом месте «Мария Селеста» могла бы благополучно выйти из этой зоны. Но теперь ее паруса повисли, а течение несло корабль прямо к Доллабаратским отмелям. Многие суда стали жертвами этого рифа. И казалось, что в скором времени его зубья вонзятся в корму еще одного корабля. Капитан Бриггс приказал свернуть верхние летучие паруса, опустить грот и корабль стал дрейфовать правым галсом. Это было сделано на случай, если вдруг подует ветер, который наполнит паруса и остановит продвижение корабля. Тогда ялик смог бы догнать судно, и команда снова поднялась бы на борт. После этого капитан приказал покинуть корабль.

Ялик лежал поперек грот-люка. Его открепили, а часть левого фальшборта, как вы наверняка заметили, убрали. Времени для спокойного отплытия не было. На все ушло несколько минут. Ялик спускали без шлюпбалка, а главный дирик-фал выдернут из блока. Его использовали в качестве буксирного каната, и один его конец до сих пор крепится к гафелю.

(Гафелем назывался половинчатый рей, на котором натягивались косые паруса. Фал был примерно в четыреста футов длиной и крепился к гафелю на расстоянии примерно восьми футов над палубой.)

Капитан забрал все судовые документы, хронометр и секстант. Матрос пытался снять компас, именно поэтому ящик, в котором он, хранился сдвинут, а сам компас разбит в спешке. Его так и не успели достать. Корабль отнесло слишком близко к рифу.