Венерианка

– Значит, она где-то схитрила. Чтобы достигнуть нужного эффекта, нужно пропить точную дозировку на расчёт массы и веса первый период беременности.

– Она не проглотила ваше лекарство.

– Раз или два приёма – этого достаточно, чтобы не впасть в транс и чувствовать всю беременность, как плод питается, отскабливая от тебя кусочки.

– Сволочи! Откуда в вас столько ненависти.

– Она не должна была этого чувствовать.

– И умереть при родах? Верх великодушия!

– Великодушие? Что это?

Максим улыбался. Его зелёные глаза блестели. Его выражение лица не было злым, как у остальных. Ни гримас ярости, ни вспышек безумства. Он был великолепен. Пленный продолжил:

– Когда меня убьют?

– Не терпится?

– Это неизбежно.

– Ты ещё нужен.

Я повернулась и ушла. Спиной я чувствовала его проникновенный взгляд. Невольно я повернулась. Он грустно смотрел вслед.

Я вспомнила наши слова из сна: "Я вытащу нас отсюда, верь мне", "Я тебе верю, я тебя хочу", "Я тебя люблю, Лиса". Это был он, такой родной незнакомец Максим.

Я пошагала по лестнице вверх. Почему я вижу его? Почему Лиса? Он пришёл за мной?

Этой ночью я видела, как в Максима выстрелили, и как я плакала над его телом. Я проснулась в слезах. Я долго не могла успокоиться. Я не хотела терять его, я его любила.

Среди ночи я села в машину и поехала в контору. Я предчувствовала, что-то страшное, как будто с ним что-то случилось. Я ехала на предельной скорости, лил дождь.

Доехав, я зашла в проходную. Дежурная спала дальше по коридору прямо за столом. Я взглянула на монитор, заключённый лежал неподвижно лицом к стене. Взяв на всякий случай с полки ключ от его камеры, пошла проверить, жив ли он.

Я подошла к решётке, он не реагировал. Назвала его по имени – не слышал. На душе было тревожно. Я поколебалась с минуту, затем отворила камеру. Он так и лежал, не двигаясь. Я дотронулась до его плеча, чтобы повернуть. Он открыл глаза. В это самое мгновение, он вскочил и набросился на меня. Он зажал мне рот, чтобы я не смогла крикнуть, и придавил к стене. Он по-волчьи на меня смотрел, а потом начал говорить:

– Я могу тебя убить. Ты моя последняя мишень. Единственная мишень, которую я так СТРАСТНО хочу убить.

Я отчаянно шевелилась под его натиском, хотела высвободиться, но тщетно, он был невероятно силен. Я смотрела в его глаза и вспоминала, как он меня ласкал во сне. Как эти руки, самые нежные, прикасались к моему телу, и я сгорала от жара его близости. Мои ноги подкосились, я готова была сгинуть в его объятиях.

– Ты сдаёшься, так неинтересно, борись.

С этими словами он убрал от меня руки и приготовился к атаке. Я, раскрасневшаяся, замахнулась, чтобы ударить. Он отразил удар, затем другой мой замках, он снова прижал меня к стене. Я не могла больше сопротивляться ему. Если мне суждено сегодня умереть, я умру в его объятиях. Будь, что будет – я вцепилась в его губы страстным поцелуем. Сначала он не отвечал, но был впечатлен. Потом нерешительно поддержал меня. Через некоторое время он ослабил хватку, и я обняла его лицо. Пальцами я гладила его голову, он сжал меня в своих объятиях. Его поцелуи переместились в область шеи, он приятно колол меня своей щетиной, я застонала. Если это моя смерть, я готова. Кепка с моей головы упала, волосы распустились.

– Что мы делаем? – прошептал Максим, не останавливаясь.

– Ты хотел убить меня, – хриплым голосом ответила я, расстегивая ему рубашку.

– Ты – колдунья.

Максим расстегнул мою рубашку и добрался до белоснежного кружевного бюстгальтера. Я положила себе на груди его руки и сжала их. Ему это тоже понравилось. Долой рубашки, долой брюки. Мы оба загорелись первобытным желанием. Я – потому что соскучилась по мужчине, он – потому что в нем осталось что-то от прошлой жизни. Он действительно другой, он умеет чувствовать. Я нащупала его возбужденный орган, начала снимать с него нижнее белье, он снял мое. Когда ничего больше нам не мешало, он легко приподнял меня вдоль стены, придерживая за бедра, и аккуратно вошёл. Я закатила глаза и задрала вверх голову. Он начал двигаться и одновременно целовал мою грудь. Его рельефные бицепсы двигались в такт с нами. Я испытывала долгожданное наслаждение, какое никогда не испытывала. Вдруг он остановился и взглянул на меня, часто дыша.

– Ты хочешь убить меня особым способом?

– Я хочу, чтобы ты не останавливался.