Венерианский цикл

— Забрать раба назад в клетку, — закричал он. — Я займусь этой женщиной позже. Я заявляю, что она не богиня, а бог я сам, Дума! Пусть те, кто считает меня своим богом, поклонится семь раз.

Это было последнее, что я слышал: несколько воинов схватили и вывели меня из Священной палаты.

Они привели меня и заперли в клетке. Джонда все еще сидел в соседней, и когда я рассказал ему обо всем, что случилось, он решил, что жить мне осталось недолго.

— Вот что получается, когда связываешься с богинями и джонгами.

— Они все равно собирались меня убить, — напомнил я. — По крайней мере никто не будет пить мою кровь.

— Может быть, Дума будет, — предположил он. — Ты же сказал, что он теперь бог. Если это так, то первой жертвой он выберет тебя.

— Интересно, поддержат ли люди отстранение Лото-Эль-Хо-Ганьи.

— Если у джонга много воинов, то народ поддержит все, что он захочет, — усмехнулся Джонда.

— Лото-Эль-Хо-Ганья кажется мне всемогущей. Главный жрец и джонг уговаривали ее и прыгали вокруг, пока Дума не потерял терпение.

— Гляди! — воскликнул Джонда, указывая пальцем. — Кого они ведут сюда? Никогда не видел здесь женщин.

Я посмотрел и ужаснулся.

— Это же Лото-Эль-Хо-Ганья!

— Так что Дума сейчас стал богом! — заключил Джонда.

Два воина сопровождали Лото-Эль-Хо-Ганью. Они не были грубы. Вероятно, чувствовали, что она продолжает оставаться богиней, хотя Дума и провозгласил себя богом. И не хотели обижать богиню.

Они шли к нашим клеткам, остановившись перед моей, открыли дверь ключом и втолкнули Лото.

Глава 28

В моей полной приключений жизни хватало необыкновенных моментов, но, чтобы меня запирали в клетке на ночь вместе с богиней, — это что-то новое. Лото казалась потрясенной. Я представляю: шок от падения с Олимпа, вероятно, был ужасен.

— Что случилось? — спросил я.

— Это конец, — прошептала она. — Слава Богу, конец. Я чувствую, что пришел конец.

Она говорила по-амторски. Все, кроме одного слова: Бог. Она произнесла его по-английски! В амторском языке такого слова нет. Высочайшая-Выше-Чем-Женщина Из Огня — это самое большое приближение к имени божества, которое мне когда-либо доводилось здесь слышать. Где она могла выучить английское слово? Я спросил ее, но она лишь взглянула на меня еще более изумленно, чем прежде, и ответила, что не знает.

— Почему конец, Лото?

— Он приговорил меня к смерти, — сообщила она и рассмеялась. — Я, которая не может умереть, приговорена к смерти. Но он приговорил и тебя, и другого узника, — а вот вы можете умереть. Как мне хочется спасти вас!

— Ты уже пыталась, Лото, — напомнил я. — Зачем ты это сделала? Только попала в неприятности.

— Ты мне понравился, — призналась она. — Меня к тебе тянуло какой-то необъяснимой силой.

Мы трое, приговоренные к смерти, Лото, Джонда и я, беседовали далеко за полночь. Они рассказали мне странные, почти невероятные вещи о брокольцах. Оказывается, их кровь не красная, а белая, подобно соку некоторых растений, и что они не едят мяса, хотя и пьют кровь теплокровных животных.

Я спросил про крошечных брокольцев, свисающих с деревьев. Они объяснили, что брокольские самки откладывают маленькие яйца, напоминающие орехи, и сажают их в землю. Из ореха вырастает дерево, через год на нем появляются плоды, которые я уже видел. Когда маленькие брокольцы дозревают, они падают с деревьев — дикие, не дрессированные существа. Их приходится ловить и прививать им дисциплину.

Каждая семья обычно владеет собственным садом брокольских деревьев. Тот, который я видел, принадлежал королевскому семейству. Гайполы, большие птицы, с которыми я познакомился в Мипосе, не прочь полакомиться маленькими, созревающими броколятами, чем и объясняется присутствие солдат с оружием, охранявших королевский сад. Вот такая интересная человеческая раса, обладающая не только фамильным деревом, но и фамильным садом.

Когда женщина сажает в грядку яйцо, она втыкает рядом с лункой маленькую палочку, чтобы отметить место посадки. Так наши садовники делают каждую весну маркировку в своем саду, чтобы знать, где у них свекла, а где помидоры.

В результате нападений гайполов и большого количества вредных насекомых смертность броколят чрезвычайно высока: нередко из тысячи ни один не достигает зрелости. Однако поскольку брокольцы имеют по нескольку жен, а почва, равно как и самки, крайне плодовита, опасность того, что их род прекратит свое существование, крайне не велика.

Во время одной из пауз в нашей беседе Лото внезапно воскликнула:

— Я никогда не пила человеческую кровь. Пока была Лото-Эль-Хо-Ганья Кум О Радж, я не имела права говорить, но теперь, когда низложена, могу рассказать всю правду.

— Я никогда не верил, но рад услышать это из твоих уст.