Венерианский цикл

Медленно спускался все ниже и ниже, чувствуя, что в каждый следующий момент моей выносливости не хватит. Встреча с тарго отняла остатки энергии, растраченной и дневной охотой, и ночным спуском, но останавливаться было нельзя. Как долго еще выдержу? Я почти изнемог, когда ноги наконец коснулись твердой почвы. Сначала не поверил своим чувствам, потом, оглядевшись, увидел, что в самом деле достиг дна леса; после месяца пребывания на Венере мои ноги в первый раз коснулись поверхности планеты. Гигантские стволы огромных деревьев были видны везде, куда не посмотришь. Под ногами — толстая подстилка опавших листьев, побелевших и высохших. Я разрезал нити, которыми труп Камлота был привязан к моей спине, и положил своего бедного товарища на землю, затем прилег рядом и сразу уснул. Когда проснулся, уже снова был день. Вокруг ничего не видно, кроме толстого слоя белых листьев, разбросанных между гигантскими стволами. Но они и должны были быть огромными, чтобы выдержать такой вес: ведь многие из деревьев возвышались более чем на шесть тысяч футов над поверхностью планеты, а их вершины скрывались в вечном тумане внутреннего облачного слоя. Чтобы вы могли как-то представить размеры здешних деревьев, скажу, что, обойдя вокруг одного, я насчитал тысячу шагов, — диаметр дерева достигал тысячи футов-, а таких стволов было много. Дерево десяти футов в диаметре показалось бы тростинкой или даже низенькой травинкой по сравнению с венерианскими гигантами. Знания, приобретенные в школе и колледже, убеждали что деревья таких размеров просто не могут существовать. Наверное, на Венере действуют какие-то особые силы, делающие невозможное возможным. Я попытался так объяснить удивительное явление. Поскольку на Венере сила тяжести меньше, это должно благоприятствовать росту более высоких деревьев. Тот факт, что их вершины всегда в облаках, открывает им постоянный доступ к углекислоте и влаге, необходимым для роста и развития. Признаюсь, впрочем, что тогда не слишком долго размышлял: нужно было подумать о себе и бедном Камлоте. Что делать? Конечно, лучше всего вернуться с ним к его народу, но моя попытка оказалась неудачной. Сомнительно, что мне когда-нибудь удастся найти вепайцев. Оставалось одно — похоронить Камлота.

Приняв такое решение, начал разгребать листья рядом с телом, чтобы добраться до земли и вырыть могилу. Листьев и лиственной трухи было около фута, а ниже — мягкая почва, легко поддающаяся острию копья. Я выгребал ее руками, предварительно разрыхлив копьем. Чтобы вырыть хорошую могилу, много времени не потребовалось. Она получилась шесть футов длины, два ширины и три глубины. Собрав немного свежих листьев, устлал ими дно и обложил стенки.

Работая, пытался вспомнить погребальную службу. Я хотел похоронить Камлота самым лучшим способом, который я смогу осуществить. Не знаю, как отнесутся здешние боги к тому, чтобы принять первую амторскую душу, отпущенную в мир иной по христианскому обычаю со скрещенными руками на груди. Когда я кончил работу и сложил руки на груди, чтобы опустить в могилу, то с изумлением заметил, что оно теплое. Этого не могло быть. Человек мертв уже восемнадцать часов и должен остыть. А может быть, Камлот не мертв? Приложил ухо к его груди и услышал слабое биение сердца. Какое облегчение! Во мне возрождалось желание новой жизни, новых надежд, новых устремлений. Прочь мрачные глубины одиночества!..

Но почему Камлот остался жить? Сначала нужно было ответить на этот вопрос. Снова осмотрел раны — два небольших, но глубоких отверстия на груди, чуть ниже сосков. Они кровоточили, но немного, и имели заметный зеленоватый оттенок. Как ни странно, но именно это помогло мне! Ведь некоторые разновидности пауков впрыскивают своим жертвам яд, парализуя их и сохраняя в таком состоянии, пока не появится надобность сожрать жертву. Тарго не убил, а парализовал Камлота!

Первой мыслью было стимулировать кровообращение и дыхание, и я стал, чередуя, массировать его тело и делать искусственное дыхание. Что именно дало результат, не знаю, но долгие усилия были вознаграждены явными признаками возвращения к жизни. Камлот вздохнул, и ресницы его задрожали. Через довольно долгое время, за которое я, что называется, высунул язык, он открыл глаза и взглянул на меня.

Сначала его взгляд был бессмысленным и ничего не выражал; возможно, на него подействовал яд. Затем недоуменно-вопросительное выражение появилось в его глазах, и, видимо, он начал вспоминать, что произошло. Я стал свидетелем воскрешения.

— Что случилось? — прошептал он через полминуты. — О, конечно, я вспомнил: тарго достал меня.

Он приподнялся с моей помощью и оглянулся — Где мы?

— На поверхности, — ответил я, — но в каком месте, не знаю!

— Ты спас меня от тарго, — пробормотал он. — Ты его убил? Да, тебе удалось это, иначе ты никогда не смог бы утащить меня. Расскажи!

Коротко рассказал ему и добавил:

— Я старался перенести тебя в город, но заблудился и потерял направление. Не представляю, куда идти.

— Что это? — спросил он, бросив взгляд на яму рядом.

— Твоя могила. Я думал, ты мертв.