Венерианский цикл

Мой сигнал был очень прост: высокая длинная нота, две короткие низкие. Стоя перед дверью в каюту принцессы, я думал не о ней, а о другой девушке, которую встретил далеко отсюда — в Куаде, городе на деревьях, в Вепайе. Ее я часто вспоминал, хотя видел всего два раза, лишь один раз говорил и сразу признался в любви, пришедшей внезапно.

В ответ на мой свист мягкий женский голос пригласил войти. Я шагнул внутрь и очутился лицом к лицу с принцессой Дуарой. Ее глаза расширились, и легкий румянец вспыхнул на щеках.

— Ты! — воскликнула она.

Я был потрясен: передо мной стояла девушка из сада джонга!

Глава 12 КОРАБЛЬ

Какая неожиданность! Внезапный поворот событий заставил меня молчать. Дуара тоже была смущена. Необычная, парадоксальная встреча — но для меня, по крайней мере, она была счастливой.

Я рванулся вперед, но в моих глазах, должно быть, она прочитала больше, нежели разрешалось этикетом, и это напугало ее. Она отпрянула назад еще поспешнее.

— Не касайся меня! — прошептала она. — Не смей!

— Разве я сделал вам когда-нибудь что-то плохое? — спросил я.

Мой вопрос ее, казалось, успокоил. Она покачала головой и подтвердила;

— Нет, никогда. Я послала за тобой, чтобы поблагодарить за услуги, уже оказанные тобой, но не представляла, что это ТЫ! Я не знала, что Карсон, о котором все говорят, это человек, который… — Она остановилась и нерешительно посмотрела в мою сторону.

— Который сказал вам в саду джонга, что любит вас, — поставил я точку.

— Нет! — воскликнула она. — Наверное, ты не осознаешь всю оскорбительность, всю преступность подобных слов!

— Разве любить вас — преступление?

— Преступление — говорить мне такое, — ответила она довольно высокомерно.

— Тогда я закоренелый преступник, — согласился я, — потому что не смогу удержаться и не говорить вам о любви, где бы вас ни видел.

— Если так, ты не должен меня больше видеть, чтобы никогда не говорить мне этого, — решительным тоном заявила она. — За верную службу я прощаю все твои прежние оскорбления, но не повторяй ошибок!

— А если не смогу? — настаивал я.

— Ты должен! — она была серьезна. — Для тебя это вопрос жизни и смерти.

Ее слова поставили меня в тупик.

— Не понимаю, что значат ваши слова!

— Камлот, Хонан и любой из вепайцев на борту корабля убьет тебя, если узнает, что ты мне говорил. Джонг, мой отец, уничтожит тебя, как только мы вернемся в Вепайю. Все зависит только от того, кому я скажу первому.

Я подвинулся поближе и заглянул ей в глаза.

— Вы никогда не скажете.

— Почему? Ты в этом уверен? — резко осведомилась она, но голос ее дрогнул.

— Потому что вы желаете моей любви, — бросил я ей вызов.

Дуара сердито вскочила на ноги.

— Ты безумен, безрассуден или просто невоспитан! Вон! Не желаю больше тебя видеть!

Грудь ее бурно вздымалась, прекрасные глаза сверкали, и опасная близость такой красоты чуть не заставила меня поддаться безумию и схватить ее в объятия. Хотелось прижать к себе и покрыть губы поцелуями, но больше всего я желал ее любви, а потому обуздал свой порыв. Завоевать сердце, только покорив ее разум. Не знаю, откуда родилась уверенность, но так было! Нельзя применять силу к женщине, которой противны твои ухаживания. Но с первого момента, когда я увидел девушку в саду в Вепайе, во мне росло убеждение: она испытывала ко мне более чем простой интерес!.. Это было одно из тех подсознательных чувств, которые сильно помогали ученикам старого Чандра Каби.

— Простите, но вы отправляете меня в изгнание, — произнес я как можно спокойнее. — Не думаю, что заслужил наказание, но обычаи вашего мира не похожи на наши. У нас любовь мужчины не позорит женщину, даже если она уже замужем за другим!

И тогда мне в голову вдруг пришла новая мысль — Вы уже принадлежите кому-то? — спросил я, холодея.

— Конечно, нет! — воскликнула она. — Мне нет еще девятнадцати!

У меня отлегло от сердца…

И то, что ей не семьсот лет, уже было приятно… Я ведь часто думал о ее возрасте, хотя это ничего и не значило: людям столько лет, на сколько они выглядят, будь то на Венере, на Земле или на любой другой планете!..

— Ты уйдешь! — пригрозила она. — Или я позову кого-нибудь из вепайцев и скажу, что ты меня оскорбил.

— И меня убьют? Нет, вы не заставите меня поверить, что способны на такой поступок!

— Тогда уйду я! И помни: не пытайся увидеться со мной или заговорить.

Сказано было тоном, далеким от ультиматума, после чего она вышла в соседнюю комнату. Таков был конец нашей встречи — нельзя же преследовать ее. Повернувшись, я печально побрел к башне в капитанскую каюту.

Теперь, когда аудиенция кончилась, стало очевидно, что я не только не добился успеха, но, наоборот, ощутил тщетность своих усилий. Между нами непреодолимый барьер! Невозможно поверить, что она полностью безразлична ко мне; или ее поведение — лишь реакция на мою самоуверенность? Похоже, Дуара ясно доказала и словами и делами, что она и я — по разные стороны пропасти. Я оказался персоной нон грата — нежелательной личностью, как говорят дипломаты.